Завидев идущего быстрым шагом седого татуированного эльфа в ярко-алом плаще, редкие по причине утреннего часа прохожие таращили глаза, жались к стенам поместий и бочком-бочком старались проскользнуть в ближайший переулок, дабы не стать жертвой ужасного малефикара (а кем ещё может быть выглядящее подобным образом существо? Разве что самим демоном из Тени…).

Фенрису до них не было дела — он спешил в Клоаку, чтобы вырвать сердце у проклятого одержимого, зло подшутившего над ним: укравшего его одежду и сделавшего его меч невидимым. И ведь никаких следов взлома — двери и окна его особняка были, как всегда, наглухо закрыты. Но при этом у Фенриса пропала абсолютно вся одежда. Начиная от панталон в чёрно-красную полосочку и заканчивая металлическим нагрудником. Хорошо, что он после вчерашней попойки с Варриком заснул в штанах! Сверкать перед горожанами голой грудью не хотелось: слишком уж вызывающе выглядят его клейма, да и вообще полуголый татуированный эльф посреди Верхнего города… есть в этом что-то настораживающее. Так что волей-неволей пришлось надеть этот непотребно-алый плащ, цветом своим напоминающий пеньюары работниц «Розы».
 
А «Летендралис»? Уж тут-то гнусная натура одержимого проявила себя во всей красе: стоило лишь поместить меч в крепления на спине, как он тут же становился невидимым! Взятый в руки — появлялся, вдетый в ножны — исчезал из виду… Впору кричать: «Колдовство!» и бить морду отступнику — а кто ещё способен на подобные шутки? Не Хоук же! Да и долийская малефикарша до такого просто не додумалась бы. Зато у одержимого была масса причин испортить жизнь Фенрису: начиная с того, что он до сих пор ему должен пять золотых, и заканчивая тем, что Хоук ушла от него к эльфу.

Обитатели Клоаки отреагировали на него не так бурно: они и не такое видали. А уж бандитам и вообще было наплевать на внешность жертвы, лишь бы она была одна и безоружна. Фенрис под их несложные требования подходил идеально: худой эльф в дурацком балахоне и без оружия.

Неизвестно, кто удивился больше, когда окружённый шайкой головорезов эльф внезапно достал из пустоты за спиной… посох. Нормальный такой посох мага — с лезвием на одном конце и с разномастными пёрышками-тряпочками на другом. На миг десять пар глаз уставились на запрещённое храмовниками оружие, а через секунду Фенрис остался разглядывать его в полном одиночестве: разбойники тоже решили не связываться с малефикаром, умеющим так хорошо прятать оружие. А то вдруг он в следующий раз демона из-за спины вытащит?

— Венхидис-с-с!!! — прошипел эльф сквозь стиснутые зубы. Одержимый в своих шутках зашёл слишком далеко! Когда он до него доберётся, то вонзит этот посох ему прямо в …, а потом в … и ещё в …! Представшие перед глазами сцены казни отступника немного успокоили эльфа. Вернув посох за спину (с тайной надеждой что он через какое-то время опять станет двуручным мечом), Фенрис продолжил путь в клинику Андерса.

Эльф даже не удивился, обнаружив, что лечебница закрыта. А вышибив с полпинка дверь и обшарив помещение, но так и не обнаружив мага, лишь утвердился в своём предположении о том, что все произошедшие с ним перемены — это козни одержимого. Отступник поиздевался над ним, а теперь прячется!

Прислонив дверь к косяку так, чтобы со стороны она казалась закрытой, Фенрис задумался, вспоминая ближайший потайной ход в эльфинаж. Не исключено, что одержимый сейчас отсиживается у малефикарши: Фенрису внезапно пришло на ум, что эти двое могли и сговориться. Маг мага всегда поймёт и оправдает! Ну кроме Хоук, конечно. Она — исключение.
 
Но в хижине ведьмы тоже было пусто. Едва удержавшись от того, чтоб не разбить проклятое зеркало (он опять увидел в нём алый плащ и не увидел «Летендралиса», да и вообще вдруг из него демон вылезет? В легендах частенько нужно что-нибудь сломать для того, чтобы заключённый в предмете демон обрёл свободу, так что пусть стоит пока), Фенрис выплюнул излюбленное: «Венхидис-с-с!» и помчался к Хоук.




Выйдя из хижины малефикарши и шагнув было к лестнице, ведущей в Нижний город, Фенрис невольно остановился. Сюда он прибежал в расстроенных чувствах, да ещё и ранним утром, вот и не заметил, что кое-что сегодня здесь явно было не так. Фенрис задумчиво пошевелил пальцами ног. Странное ощущение — какая-то пыль вместо привычных шершаво-расколотых каменных плит. Он посмотрел вниз и удивлённо моргнул: ощущения его не обманули — он стоял на утоптанной земле.

— Да он с ума сошёл с этой своей натурализацией! — пробормотал Фенрис, имея в виду старосту местных эльфов, являющегося ещё и главой эльфинажного «Движения За Возвращение К Природе». Наверняка это именно он решил променять такое «ненатуральное» благо цивилизации, как мостовая, на «абсолютно натуральную» землю. Которая после проливного дождичка превратится в не менее натуральную грязь, в которой эти природовозвращенцы изгваздаются натурально по самые кончики длинных ушей!

Фенрис настороженно огляделся: чем ещё «порадуют» его фанатики натурализма? Показалось, или в зелёных штандартах, издавна украшающих стены эльфинажных домов, появились дыры? Эльф пригляделся и понял, что вместо флагов на стенах зданий теперь красуются какие-то растения, неровными полосами вьющиеся от земли к крышам домов. Да воры теперь должны просто молиться на этих природолюбов, так облегчивших им проникновение на верхние этажи!

— Они бы ещё на венадаль переселились, а то дома из камня — это ведь так ненатурально… — проворчал Фенрис, глядя, как остроухие детишки ловко лазают по корням священного дерева.

Воображение тут же нарисовало ему сидящую в гнезде на венадале удивлённую Мерриль, смотревшуюся там на диво естественно. Фенрис тряхнул головой, чтобы изгнать этот жуткий образ, и пошёл к спуску в Клоаку; такое обилие невероятных случаев настораживало, мало ли что может встретить его в Нижнем и Верхнем городе, так что лучше не рисковать и наведаться к Хоук через потайной ход. Может, Защитница что-нибудь знает об этих странных переменах. Или хотя бы о том, где спрятались одержимый и малефикарша. Наверняка это дело рук кого-нибудь из них! Скорее всего, долийки — у неё же в подручных демон, да и разные магические книжки есть…
 
В Клоаке было, как всегда, сумрачно и сыро. До входа в особняк Защитницы оставалось лишь два перехода, когда Фенрис услышал какое-то шипение и шуршание. Отступать было бессмысленно: другого прохода к потайной двери в дом Хоук всё равно не было. Надо прорываться. Эльф привычно выдернул из-за спины меч, на сей раз оказавшийся… луком. Повертев бесполезную в его руках деревяшку — пристрелить бы того, кто сказал, что все эльфы — прекрасные лучники: Фенрис понятия не имел даже о том, как правильно держать эту штуку в руках! — он со вздохом заткнул её обратно за спину. Попробовал ещё раз и вынул парные кинжалы. Тоже не то. Шипение стало громче. Фенрис с тоской подумал, что сейчас его устроил бы и посох с лезвием на конце, но тот почему-то не желал появляться. Плюнув и выругавшись, он попытал удачу ещё раз, и ему наконец-то повезло — он вынул меч. Одноручный, правда, но всё-таки меч. Не посох. Не лук. Не кинжалы. А нормальный, чтоб его, меч! Им он владел хуже, чем двуручным, но базовые способы атаки и защиты всё же знал. Пробовать сменить оружие ещё раз он не рискнул: взгляд уже различал силуэты тварей.
 
Это были драконлинги. Они же «драконыши» (так их иногда называли Хоук и Мерриль), они же «драконяшки» (а этот словесный перл принадлежал Изабелле), они же «мерзкие твари» (так и ещё выразительней их звали все остальные). Драконы в Клоаке? Фенрис почти не удивился. Он давно уже решил для себя, что под Киркволлом когда-то залегла в спячку целая стая разновозрастных драконов, и потому шахтёры из Костяной Ямы их регулярно откапывают. Уже не только Киркволл, но и вся Вольная Марка щеголяли в поясах и туфельках из драконьей кожи, а чешуйчатые твари всё не переводились.

Фенрис взял меч наизготовку и приготовился бить под нижнюю челюсть — самое уязвимое место драконов. Но они преподнесли ему сюрприз: трое драконлингов внезапно встали на дыбы, зашипели и странно забили лапами по воздуху, а остальные прижались к земле и затрясли хвостом вверх-вниз, словно… атакующие пауки?! И верно, через миг в эльфа полетели зеленоватые струи яда. Похоже, кто-то навёл морок на пауков, заставляя видеть вместо них драконлингов! Привычно уклонившись, Фенрис пошёл в атаку. Разум недоумевал, а тело делало всё само — подскок, разворот, взмах, уход от ответной атаки… Вскоре фальшивые драконлинги лежали большой мясной грудой, а эльф, не решаясь больше прятать меч за спину — мало ли, во что он опять превратится? — спешил к подземному входу в имение Хоук.


Закрыв потайную дверцу в подвал, Фенрис обернулся… и застыл на месте, удивлённо рассматривая новую обстановку дома Защитницы. Вместо плитки — тёмно-коричневый деревянный пол, на стенах деревянные же узорные панели, на окнах бордовые портьеры с золотистой бахромой, шкафы и полки покрыты тонкой искусной резьбой… Интересно, как это Хоук успела сделать ремонт за те несколько дней, что он здесь не был? Эльф привычно поёжился, поднимая взгляд на каминную полку, но жуткой маски, казалось, следящей за каждым твоим движением, там не было. А ведь раньше Мэриан ни за что не соглашалась её снимать! Мол, это был символ процветания, приносящий достаток в дом. Острые зубы «символа» ненавязчиво намекали, что ожидает тех, кто недостаточно принесёт в этот дом, и Фенрис на всякий случай не скупился — каждую неделю приносил по бутылке хорошего тевинтерского вина. Но сейчас место над камином пустовало, и это настораживало. Может, он случайно ошибся подземным ходом и ввалился в чужой особняк? Ведь расположение комнат было одинаковым у всех имений Верхнего города — воры были очень довольны этим фактом, существенно облегчавшим им работу. Может, это не дом Хоук? Это помещение больше всего походило на приют рафинированного орлейского аристократа, неизлечимо больного изысканностью, чем на библиотеку Защитницы.

Эльф тревожно закрутил головой, пытаясь отыскать хоть что-нибудь знакомое. Но оно само нашло его: зацокали по каменным ступеням когти, и со второго этажа к нему спустился Вульф — пёс Мэриан. Или это не Вульф? Мабари выглядел очень воинственно: голова и холка у него были окрашены красным, на боках красовались синие спирали. Фенрис на всякий случай поднял меч и привычным свистом подозвал пса. Тот завилял обрубком хвоста и «улыбнулся», довольно вывалив изо рта розовый язык. «Должно быть, усыпляет бдительность, — подумал Фенрис, с подозрением глядя на подходящего к нему мабари. — А стоит лишь отвернуться, как он на меня набросится и… оближет, тьфу!» Фенрис в последний момент увернулся от поцелуя в губы, и мабари разочарованно потрусил к камину, где и залёг, задумчиво глядя на пламя.

Эльф вздохнул: проклятая магия! Из-за неё он чуть не зарубил своего единомышленника, разделявшего его неприязнь к Андерсу. Вульф тоже не любил мага, частенько рычал на него и фыркал, и Фенрис не сомневался, что умный пёс чует чёрную сущность одержимого. Ну или просто мантия мага пропахла кошками, которых отступник усиленно тискал каждый раз, когда видел. Видимо, коты тоже признали мага одержимым и перестали появляться на пороге его клиники, несмотря даже на то, что тот регулярно выставлял там мисочку с молоком.

Фенрис осторожно открыл дверь в холл. Перемены коснулись и тамошней обстановки: деревянный пол вместо плитки, деревянные панели на стенах… Но хотя бы Бодан остался неизменным. Как и Сэндал, бегающий по холлу с привычным воплем: «Колдовство!» На этот раз Фенрис был полностью согласен с гномом: ничем иным подобные изменения он не мог объяснить. Проклятые маги!

— Господин Фенрис, я убедительно прошу вас, прежде чем входить в спальню госпожи, постучите в дверь да погромче, — серьёзно заявил Бодан, подходя к эльфу.
Полный недоумения и самых мрачных подозрений Фенрис поднялся на второй этаж.