... Прозрачной слезой догорает мерцанье свечи.
Сниму капюшон я, и тихо скажу : "Не молчи".
И с болью услышу сквозь шёпот ночного тумана :
"Любимая, спой мне ... Сестра Соловей ... Лелиана ..."

И словно срываются в пропасть невзгоды всех лет.
И тень одесную жива, а реальности — нет.
И губы касаются губ так неистово-чисто...
Создатель, спаси. Стонет память, как струны арфиста.

"... Напой мне о том, как живые скрестились пути.
Как с тысячью ран не смогла ты из сердца уйти.
Как с каждой слезой становилась мне мягче и ближе —
Мой мёд и мой грех, что душой до конца непостижен".

И губы дрожат, и срывается лютня на плач :
"Ты — боль моей боли, ты — Кусланд, летящая вскачь.
Прильнувшая пламенным сном к моему изголовью —
Ты — Песнь моей Песни, и Нежность, истекшая кровью."

А голос сквозь душу бредёт вглубь моих полуснов,
Прильнув, осыпая меня поцелуями слов,—
И, огненных прядей касаясь, напиться не может
Дыханьем моим,

полумрак накаляя до дрожи.

И Песня срывается с губ, точно сдержанный крик.
В ней — жар Остагара, звон вражьих доспехов и пик.
Она — Денерима распахнутый огненный ад, —
И нет поворота.
И стёрта дорога назад.

А Песнь нарастает под свист боевого меча,—
Она, гневной сталью дракона пронзает сплеча,
Стрелой, оборвавшей полёт свой, под ноги ложится.
И, сердце мертвя, надо мной твоим прахом кружится...

... Святая Андрасте, — в пречистых ладонях храни
Её, огневую мою, мне затмившую дни, —
Её, погасившую все мои светлые ночи, —
Пока мы не сбудемся вместе, как сердце пророчит ...

И губы дрожат, и срывается лютня на нет.
"Ты — боль моей боли, ты — Кусланд, мой вечный обет.
Прильнувшая пламенным сном к моему изголовью —
Ты Песнь моей Песни.

И Нежность, истёкшая кровью ..."

===================================

(© Елена Державина, 26.08.15, ночь).
Лелиане — с любовью.
(To Sister Nightingale — with eternal love).