Он бежит... |
к комментариям | |
Жанр: ангст, джен, даркфик; Персонажи: мХоук, Квентин; Статус: завершено; Описание: Его гонит страх, боль, горе и ненависть. А еще - демон. | |
Автор: pod_serym_nebom
| |
Оглавление (показать/скрыть) | |
...Он бежит. Быстрее, еще быстрее. «След? Где?! Вон он!». Сердце колотится. Позволь, я помогу. Я сделаю это. Для тебя. Мотает головой. «Некогда! Быстрее!». Дыхание сбивается. Боль в груди. «Еще быстрее!». Топот ног за спиной. «Да. Неважно!». Бежит... По грязным улицам, быстро погружающимся в ночную тьму, кривыми петлями бежит человек. В его руке — посох, в его глазах — безумие. Взгляд шарит по земле, выискивая ему одному ведомые ориентиры. За ним попятам следуют еще трое: они с тревогой поглядывают на бегущего, не отставая, но и не обгоняя его. ...«Здесь!». К страху примешивается ликование. Расшвыривает хлам, дергает кольцо люка. «Еще немного!». Ты не справишься один. Я буду с тобой. Взмахнул рукой, будто пресекая спор. «Пшел!». Улицы сменились коридорами. Кривыми, мрачными, вонючими. «Она?! Нет! Дальше!». Бежит... В темных подвалах, во всеми забытых отнорках самого дна города бежит человек. Он уже задыхается, но не собирается останавливаться. Вдруг очередной поворот выводит его в довольно просторный и, что более странно, обжитый зал. ...«Тьма и проклятье!» Я буду... «Нет!»... Человек бежит дальше, с каждым шагом все медленнее. Но бежит. Его гонит страх, еще не парализующий, но подстегивающий. Если он в скором времени не достигнет цели, страх скует его, страх и боль возмущенного тела. Поэтому он не останавливается. Его спутники тоже бегут, задыхаются, но не отстают. ...Вбегает в очередной зал. Мужчина, кресло спинкой к входу. «Кто это?». Глубокий вздох до колотья в боку. «Где она?!». Тебе не победить его. Помни, я рядом. Даже не заметил. Тяжелое дыхание на три лада за спиной. «Что происходит?»... Зал, больше напоминающий пещеру, пронизан лекарскими запахами с ноткой разложения, так могло бы пахнуть в морге. В зале пожилой мужчина, с довольным видом взирающий на пришельцев. Его рука покоится на спинке кресла, по-хозяйски очерчивая личное пространство. Он что-то говорит, возвышенно и пафосно. Его не слышат. Взгляды прибывших людей направлены на поднимающееся с кресла нечто. ...«Мама!». Рвется вперед. И тут же резко, будто наткнувшись на что-то, останавливается. Прими мою помощь. Он сильнее тебя. «Мамааааа!». В груди разворачивается зверь. Его ярость растекается по телу, отдающемуся во власть дикого чувства без сопротивления. «Да!»... Застывший посреди помещения неподвижным изваянием мужчина резко вскидывает голову. Из его горла к потолку рвется хрип, наполняя зал физически ощутимой болью, эхом отдающейся от стен. Все, вплоть до неестественно-живого мозаично-мертвого тела, замирают на миг. Миг между до и после, между было и стало, между нельзя и можно. Миг — острая грань, вспарывающая нервы. ...«Теплое, в руке. Смотрю. Нож. Что делать? Я знаю. Да, знаю. Секунда боли! Нет, вечность наслаждения! Экстаз. Сила хлещет потоком, сметающим все на своем пути. И меня тоже. Я могу вывернуть этот мир наизнанку. Нет, не за этим. Что-то другое. Он! Да. Ты умрешь! Я одолею тебя. Будешь корчиться в муках! За... За что? Неважно. Ты умрешь!»... Только что все внимание было сосредоточено на безвольной кукле, бывшей когда-то живой, многими живыми женщинами, и вот взоры обращаются к человеку, что бежал, умирая и надеясь, и все равно опоздал. К человеку, который был сыном одной из тех живых, той, что еще теплится в теле мертвой куклы. Его трагедия непостижима, ее невозможно охватить разумом. Как поступит он в своей безысходной боли? И он делает то, чего каждый в тайне со страхом ожидает. Непонятно когда выхваченный нож насквозь протыкает ладонь, выпуская могучую силу вместе с реками крови. Воздух густеет и давит на плечи, становится вновь тяжело дышать. ...«Я слышу. Судорожный вздох рыжей женщины. Презрительное шипение седого эльфа. Безнадежную молитву голубоглазого как небо человека. Слышу ровный стук сердца своего врага: его не пугает моя сила. Я только не слышу еще чего-то. Важного. Нужного. Чего-то до безумия необходимого. Неважно. Важно! Какая-то нота этой симфонии пропала. Дыхание? Чье? Биение пульса? У кого? Голос? Хватит! Опасность! Да! Кто-то должен умереть»... Кровь, много крови — гораздо больше, чем может быть в одном человеке — тонкими струйками вихрится вокруг ножа, обволакивая руку, торс, все тело. Мужчина стоит в эпицентре кровавого урагана, расплескивая вокруг драгоценную влагу. Алая жидкость давит на всех, чувствительных к магии: эльф всверкивает лириумными татуировками, кукла, оживленная заклятием, мелко дрожит, и пожилой мужчина, он знает. Он такой же. Его кровь не плещет так щедро, не бурлит в восторге освобождения, она сочится, выверенными капля за каплей. Столько, сколько нужно, и ни каплей больше. Все пространство помещения, кажется, собирается вокруг них двоих. Оно искривляется, закручивая место и время, смещая центры и увлекая в этот смертельный водоворот. Густеющие просторы сворачиваются послушными котятами у ног двух мужчин — молодого и старого, — не оставляя спутникам первого ни толики свободы, вырывая их из привычного мира длины, ширины, высоты и времени в нечто неосязаемо безмерное, тоскливо пустое, но сковывающее волю, разум и чувства. Густой кисель из страха, паники, ужаса, одиночества, безнадежности, тусклого беспросветного ничто давит всякое желание, любой порыв, взамен предлагая бесконечность небытия. Но они не сдаются, призывая себе в помощь силу своей души: долг — для женщины, ненависть — для эльфа, веру — для служителя Церкви. ...«Демоны! Он призывает демонов. Я тоже?... Да, я могу! Нет, не нужно, я справлюсь сам. Он умрет! Умрет от моей руки. За то, что...»... Поединок двух магов крови был стремителен и невидим посторонним. Пока спутники молодого мужчины истребляли демонов, настоящая борьба шла в умах противников. Несмотря на кровавые вихри вокруг тел, только разумы шли в расчет. Врываясь, сминая заслоны: чужая воля кричала в сознании, призывая сломаться, поддаться, погибнуть. И не было музыки прекраснее этого крика, крика, бывшего величайшим откровением и самой сладостной из любой возможной лжи. Два сознания, одно — уверенность в своих силах и многолетний опыт душегуба, другое — ярость, ненависть и желание мстить. И за каждым — сущность, дарующая запретные знания, но берущая немалую цену за свой дар. Руки сами выплетают паутину заклятий, губы сами вышептывают слова заклинаний, раз за разом посылая во врага обезумевающие проклятья и смертельные чары. И только глаза, глаза неподвижны, выражая все напряжение воли, булавочным острием вонзающееся в мозг соперника, прожигающее брешь в его обороне, взламывающее защитные барьеры и сокрушая стены чужого сопротивления. Когда пожилой мужчина понимает, что его разум прогибается под натиском более сильного врага, он прибегает к последнему аргументу. ...«Да! Ты побежден. Умри! Что происходит? Он впустил в себя демона. Точно! Я побеждаю! Осталось убить его»... Все, сражающиеся в этот момент, почувствовали неладное: изменение в структуре реальности хлопает по ушам, заставляя сердца пропустить один удар. Обернувшись, воины и лучник видят, как прорывается в мир Тень, нещадно раздирая его на клочки и фрагменты, скомкивая материю и вгрызаясь в пространство. Мутно-синие отблески жгут глаза присутствующих, подминая под себя тело убийцы и выдавливая из него жизнь, в обмен заполняя образующуюся пустоту сомнительной силой не-жизни и пустого существования. Врывающийся в реальность демон приветствует ее торжествующим рыком... ...Когда все было кончено, и тело смертного, захваченное обитателем Тени, изломанное и искореженное, оседает на грязный пол катакомб, молодой мужчина хватается за голову и с утробным воем, рвущимся из самых глубин его существа, валится на колени. ...«Нет! Нет! Мама. Она мертва. Уйди, демон! Мама! Я не могу уйти — я это ты. Теперь. Нет! Я не твой. Прочь! Мама!»... Мужчина, тряся головой и завывая, ползет к мозаичному телу куклы. Его колотит, нож, еще недавно воткнутый в ладонь, со стуком падает на пол, невероятно громко дребезжа в оглушительной тишине, наступившей после боя. — Каким сильным стал мой мальчик, — сухими мертвыми губами шелестит кукла, заставляя вздрогнуть живых. Мужчина укачивает на руках тело, никогда не принадлежавшее его матери. В его голове продолжается бой. ...«Я сделаю тебя сильнее. Ты видел, на что я способен. Нет! В твоей власти будут все людишки этого города, и даже больше. Тогда оживи мать! Это невозможно. Так проваливай! Прочь из моей головы! Я буду рядом, всегда. Я буду ждать, когда ты вернешься, смертный»... Ему остается только смириться. Он сам впустил его в себя, торя дорожку, распахивая дверь... Теперь каждая эмоция, каждое сомнение, каждый вздох будут окрашены присутствием демона. Существо терпеливо, и что ему все время мира, если для него не существует жизни, которую стоило бы беречь от разрушительного воздействия минут, часов, дней и лет. Мужчине предстоит бороться за свою суть каждое мгновение жизни в будущем, каждый шаг делая с оглядкой. Он силен, могуч и своенравен, не в его принципах поддаваться кому бы то ни было. Это будет противостояние воль — не столь быстротечное, как с убийцей его матери, но не менее смертоносное и гибельное. А пока... Он бежит. Из Нижнего города в Верхний. Бежит, спеша донести горестную новость своим родным. Спеша остаться наедине с собой и своей печалью, что рвется наружу бранными словами. Бежит, потому что не может стоять на месте: горе и демон ищут выход. Отредактировано: Rogue. | |
| |
Материалы по теме |
|
|
Понравилось! |
Всего комментариев: 0 | |