«Форт Драккон — тюрьма для всех. Только одни заперты в ней принудительно, а другие — добровольно», — так сказал Джо его дядя, недавно ушедший в отставку, и молодой охранник убедился в этом в первые же дни своей службы. Разница между охранниками и пленниками была невелика, заключаясь, по мнению Джо, лишь в том, что они находились по разные стороны решётки. Было скучно, и потому охранники развлекались, как могли: то устраивали рукопашные бои между узниками или, что ещё интересней, узницами; то «случайно» выпускали пленника и потом гоняли его по всему этажу, натравливая на него мабари; ну и, конечно же, не избегали баловаться с «цыпочками» и воровками, желавшими сделать более сносным своё пребывание в тюрьме.

Последнее Джо особенно нравилось: денеримские девки брали дорого, не то что дома, на ферме. Ещё живя с матерью, он наслушался её речей о том, что все эльфы — воры, а эльфийки — грязные, развратные потаскухи. Может, и потаскухи, но уж больно дорогие — понял прижимистый охранник после первого визита в городской бордель. Проще уж дождаться, когда очередная смазливая остроухая девка попадёт за решётку. Тогда они пугались и становились гораздо сговорчивее.

И лишь одна остроушка вела себя не так, как другие узницы: не плакала, не кричала о своей невиновности, не пыталась подкупить ни якобы спрятанными на воле сокровищами, ни своим телом. Чаще всего просто спала, свернувшись клубком на прелой соломе, или сидела, не обращая внимания на проходящих мимо решётки стражников. Вот и сегодня она сидела, обхватив колени тонкими руками, и смотрела не на него, а, казалось, куда-то сквозь стены.

Хорошенькая — большеглазая, светловолосая, и губки такие пухленькие. Совсем не похожа на крикливую уличную потаскуху. И ушки аккуратные. Красивые даже. Его давно уже привлекали эльфийские уши. Однажды в детстве, когда мать взяла его с собой в город, он загнал в угол одного мелкого эльфёныша — тот шипел сквозь зубы: «Ш-ш-шем» и мерил его злым взглядом, но Джо всё равно ухитрился схватить его за ухо перед тем, как паскудник засветил ему в глаз костлявым кулаком. Дикий зверёныш. Все они, остроухие, дикие.

— Эй, за что тебя сюда? — неожиданно для себя спросил он у эльфийки.
— Я опасная преступница! — важно заявила она, наконец-то обратив на него внимание. А голосок тонкий, детский ещё совсем.

Джо стало смешно: «преступница», как же, всё равно, как если бы котёнок вдруг назвался мабари.

— Да? И что же ты натворила? Хлеб у торговца спёрла? Или стражника обругала?
— Нет. Я убила лорда Вогана, сына бывшего денеримского правителя, — девчонка со значением округлила глаза, поглядывая на него со снисходительной улыбкой. — Понял, какая я опасная преступница?
— Врёшь, — лениво заявил расслабившийся охранник, забавляясь её похвальбой, — ты, поди, просто эльфинажная шлюха, ограбившая клиента.

Эльфийка внимательно посмотрела на него, затем встала и медленно пошла к решётке. Серая тюремная рубаха была велика ей и всё время съезжала вниз, обнажая белые худые плечи и верх небольшой груди. Девчонка то и дело подтягивала её повыше, а Джо подумалось, что если она опустит руки вниз, то рубаха может просто соскользнуть с неё, оставив совсем голой. Эльфы, они ж как звери — навряд ли носят нижнее бельё.

— Вру, — согласилась эльфийка, остановившись на расстоянии вытянутой руки от двери и глядя на охранника снизу вверх. — Ты угадал: я зарабатываю на жизнь телом, — она медленно провела ладонями вниз от груди до бёдер, и рубаха тут же сползла, оголяя маленькие крепкие грудки с бледными сосками.

Джо так и впился в них глазами, домысливая остальное.

— Если ты принесёшь мне нормальной еды, — продолжила эльфийка, удерживая рубаху на талии, — то я могу щедро отблагодарить тебя, человек. Ветчины хочется, — вздохнула она тоскливо, — и яблок.

Отходя от камеры, Джо усмехнулся про себя: как дёшевы становятся девки, попадая в тюрьму. Готовы отдаться за яблоко! А предложи он подобную цену им же на улице, плюнут в глаза.

Вечером Джо вошёл к ней.

— Вот, — протянул он сонно моргающей узнице еду и облизнул пересохшие губы.

Девчонка жадно схватила предложенное, ветчину съела сразу, а яблоко отложила в сторону.

— Ну что стоишь? — усмехнулась она, подходя к нему. — Иди сюда…

Через две минуты одетая в форму незадачливого стражника Табрис закрыла за собой камеру и пошла по коридору, с удовольствием жуя яблоко. Никогда ещё побег не давался ей так легко.