Отодвинув занавеску, Хоук выглянула в окно. Киркволл, с размахом, достойным воспевания Варриком, который сейчас был увлечён скорее воспитием, чем воспетием, отмечал годовщину отражения нападения кунари и чествовал Защитницу. Официальная дата этого события приходилась на вчера, но раскачиваться город начал и того раньше, а сегодня останавливаться не собирался: количество вдрызг пьяных компаний на улицах Нижнего и Верхнего городов не уменьшилось ни на вот столечко, шума от них — тоже.
Мариан же свою программу отгуляла вчера, прокуролесив в «Висельнике» всю ночь, перед этим день потратив на выслушивание похвал себе красивой от знати, Орсино и скрежещущей зубами Мередит. Последним двоим тоже досталось по порции дифирамбов, но командор произошедшее то ли действительно считала исключительно своей заслугой, то ли у неё развивалась острейшая аллергия на Защитницу. Было бы неплохо — полчаса рядом, и Мередит скончается в страшных муках. Впрочем, белокурая радетельница интересов Киркволла была выкинута из головы после первой же кружки пойла из таверны, а за «алмазным ромбом» (конечно же, на раздевание и деньги, ведь играли взрослые люди, эльфы и гном) испарилась и вся остальная верхушка этого сумасшедшего города.
Сегодняшние день, вечер и ночь были объявлены выходными, и за стены дома были выдворены все лишние: помятые после гулянки товарищи, Бодан с Сэндалом и даже мабари. Орану сплавить не удалось — эльфийке было просто некуда идти, ну не на улице же ей ночевать? Но она и не мешалась, не издав за день ни звука, способного разрушить то, что называли новомодным орлейским словечком «кайф».
В кругу нелишних уместились только сама Хоук и Андерс, сейчас больше всего походивший на огромного, довольного жизнью кота. За этот год он как-то поутих в стремлении к революции и даже почти не писал манифестов. А жаль — скоро и камин будет нечем растапливать.
— Интересно, сколько это ещё будет продолжаться? — задала риторический вопрос Марианн, отходя от окна.
— Пока не кончится выпивка, — философски пожал плечами Андерс. — Или пока все массово не угорят и не слягут с циррозом печени. Хотя выпивка кончится раньше, это же Киркволл — тут у половины жителей пропускная способность печени чисто гномья, — маг заграбастал девушку в объятия и прижал к себе. — Я тебя люблю.
— Я тебя тоже. Надеюсь, ты завтра с утра не побежишь сразу в Клоаку? — подозрительно уточнила разбойница. Он-то мог и поступал так с периодичностью три-четыре раза в неделю.
— Если меня завтра не будет рядом — меня утащили храмовники, — прижав руку к сердцу торжественно пообещал отступник.
— Ты смотри, запру к остальным любимым мужчинам, как и обещала, — довольно прикрыла глаза Мариан. — Не то и впрямь утащат...
— Какие остальные?! — возмущённо возопил целитель, разжимая объятия. Это что же, у неё где-то целый мужской гарем упрятан?
— Такие! — возвестила Хоук, переползая через Андерса к краю кровати и открывая потайной ящик в боку. — Вот и вот, — она вытащила из сундучка две золотые монеты, ферелденской и кирквольской чеканки. — Пожалуй, Думара я люблю даже больше, чем Алистера, — заключила девушка, взвесив монетки на ладонях. Поскольку официально новый наместник избран не был, монеты продолжали чеканить со старым. — Он тяжелее, — доверительно добавила Марианн, умильно глядя на любимого человека. У того на лице были написаны некоторые сомнения в душевном здоровье возлюбленной и всё его отношение к некоторым её шуточкам. Она только пожала плечами, мило улыбаясь. Долго сердиться на неё целитель всё равно не умел.
— А знаешь, — устраиваясь поудобнее и используя мага в качестве подушки, сказала Хоук — Эти три дня просто идеальны для захвата власти. Не удивлюсь, если и командор в стельку, — сзади донеслось покашливание и девушка виновато вздрогнула. Мередит считалась табу в спальне, отбивая все возвышенные чувства разом. — Решено, в следующую годовщину устрою переворот! — азартно стукнула кулаком по ладони Мариан, заблестев глазами. — На золотых буду я, — покрутила между пальцами металлический кругляш. — На серебряных, так и быть, ты, — тут они оба синхронно хихикнули, представляя храмовников, расплачивающихся деньгами с портретом самого ненавистного им отступника. — А на медных... кто ж на медных-то, — призадумалась Хоук, перебирая в голове друзей. Может быть, Мерриль? Так она точно станет любимой персоной в эльфинаже, медь там в ходу. Или Изабелла? Не, она и так известна. Для Варрика слишком мелко, разве что новую серебряную монету в его честь организовать. Фенрис точно не подойдёт, может, сестрёнку? — В общем, на медных, чтобы никого не обидеть, снова буду я! — решила она, ловким движением закидывая монеты обратно в сундучок и задвигая ногой ящик.
— Угу, а ещё мы организуем в Киркволле центр магического сопротивления, — с наигранно серьёзным лицом добавил Андерс, пытаясь удержать улыбку.
— Кто о чём, а лысый о расчёске, — буркнула Марианн, считавшая, что и о революции тоже можно в спальне не говорить. Если это только не свержение рыцаря-командора под шумок следующей годовщины. — Кстати о магах... Мне как-то подумалось... А ведь послушав завет «Магия должна служить человеку, а не человек магии» и организовав орден храмовников, Церковь сделала всё с точностью до наоборот, — хихикнув с видом ребёнка, довольного своим открытием, поделилась мыслями девушка. — Такие свистопляски вокруг магии кроме как служением назвать нельзя. Можешь использовать это в своём манифе... — она осеклась и чуть не зарычала. Андерс, обычно такой ласковый и любящий, только пару секунд назад слушавший её бредни и радовавшийся редко выдающемуся настоящему уединению, словно телепортировался и уже стоял у стола, что-то там кропая с самым вдохновлённым видом! Да не что-то, а явно очередной манифест! Ему их Справедливость надиктовывает? И с таким видом кропал, что для назначения главой магической революции, ему не хватало только броневика под сапоги. Но не было на Тедасе броневиков, не изобрели. И ещё Марианн подумалось, что прежде, чем возглавлять революцию, Андерсу надо как минимум надеть штаны, а то перед общественностью неудобно получится...
Мстительно запустив в него подушкой (промахнулась), Хоук натянула одеяло по самые уши и обиженно легла спать. Она его ни за что не простит...

— Монна, вам письмо! — раздался снизу как всегда жизнерадостный и бодрый голос Бодана. Марианн со стоном открыла глаза, вставать не хотелось даже близко. Андерс почему-то пропустил вопль такой мощности, хотя должен спать чутко — а вдруг храмовники где доспехами забряцают? Он так и спал, в последнее время совсем надоев девушке со своими подъёмами в два-три часа ночи, когда мимо их дома проходил храмовничий патруль, охраняя комендантский час и ища пособников магов. Но в этот раз даже не почесался, сохраняя блаженное сонное выражение на лице. Разбойница хотела было разбудить его ласковым поцелуем, но вовремя вспомнила, что вообще-то обижена, и целителю досталось локтём под рёбра. Явно вспомнив боевую молодость, побеги из Башни и последующее попадание в руки храмовникам, маг выдал нечто совершенно непечатное. Теперь у стола материализовалась Хоук — надо будет подарить Изабелле бумажку, а то она жаловалась, что на своих поклонников извела уже весь свой богатый словарный запас абсолютно несловарных слов. Пусть порадуется.
— От кого? — наконец спросила Марианн, пока сердитый Андерс продирал глаза, ежесекундно зевая. Такой побудки от возлюбленной он явно не ожидал и теперь тоже обижался. Хорошее начало утра.
— От рыцаря-командора! — раздалось после некоторой паузы, потребовавшейся на вскрытие конверта. — Просит срочно зайти.
Застёгивая на ходу ремень домашнего одеяния, заинтересованная девушка быстро спустилась вниз, перебирая в голове возможные причины столь раннего и странного вызова — в подчинении у Мередит находились храмовники, но никак не Защитница, как бы того командору ни хотелось. А может и не хотелось — кто захочет иметь такого буйного и неуправляемого подчинённого?
Всё письмо — пара строчек с красивыми финтифлюшками, сводящимися к тому, что лучше бы ей, уважаемой монне Хоук, поскорее явиться в Казематы пред светлые очи не менее светлой рыцаря-командора, ждущей её через пять минут после получения письма со всем ансамблем песни и пляски. Да-да, именно так и было написано: придти вместе со всеми (эти два слова были жирно-жирно подчёркнуты) товарищами. «На показательную казнь перед всем Киркволлом?» — мрачно пошутила про себя разбойница, вновь окидывая глазами эту пару строчек. — «Всех скопом, а что — удобно».
Знала бы она, насколько была близка к истине.
Оторвавшись от мыслей про казнь, Марианн обнаружила за своей спиной мага — тот, даже почему-то шевеля губами, старательно перечитывал письмо, словно стараясь между строчками найти зашифрованный приговор о его усмирении в Казематах на месте, без суда, следствия и возможности заступничества Защитницы. Конечно, ничего такого не было, хотя девушка не сомневалась, что отступник прочитал всё, что себе напридумывал. С лица Андерса не сходило хмурое выражение, но это не помешало ему на автопилоте обнять Хоук. Та немного постояла, прижавшись, вспомнила, что целитель ещё не прощён, отстранилась и, не говоря ни слова, ушла обратно наверх — собираться. Разумеется, торопилась она не потому, что так хотела Мередит, а потому что разбойницу разбирало ужасное любопытство и подозрения рыцаря-командора во всех смертных грехах разом. Это же ужасноe коварство, вызывать её в такую рань и после такого праздника, не желающего утихать!

— Нет, ну а если бы я была похмельная? — задалась вслух риторическим вопросом Хоук, бодро топая впереди собранного отряда. — В конце концов, такой праздник, в честь меня, между прочим, я имею полное право пить, не просыхая, а тут — Мередит!
Варрик и Изабелла в самом конце процессии печально застонали. Они-то как раз пили, не просыхая, и были похмельные, угомонившись только часа три назад. Разумеется, проспаться им не удалось, похмелиться бодренькая Марианн им не дала, сразу утащив в нужном ей направлении. Авелин только сдержанно улыбалась, смотря на то, как гном и пиратка, опираясь друг на друга (комичная сценка из-за разницы в росте и бюста Изабеллы, упорно загораживающего обзор Варрику), неспешно ковыляют, хватаясь за голову. Пойло из «Висельника» после потребления в немереном количестве — ну а какое же ещё может быть количество за три дня без остановок? — оставляло настолько жестокое похмелье, что милосерднее было бы отдать этих двоих на съедение драконам, столь упорно появляющимся в Костной Яме. Хоук задумчиво нахмурилась — опять этот Хьюберт со своими, ну то есть их, дело-то напополам, проблемами. Ладно, разберётся с Мередит, поможет и этому горе-дельцу.
Сзади самой разбойницы шёл не менее печальный, но явно не похмельный Андерс. Он-то уже простил этот тычок (хотя пришлось лечить магией, синяк распространялся не хуже скверны, грозя сделать мага фиолетовым в крапинку), а вот девушка демонстративно его игнорировала, ожидая как минимум показательного сожжения манифеста и посыпания головы пеплом со стороны отступника в качестве извинений. Ну или хотя бы цветов. Правда, найти цветы в Киркволле было даже сложнее, чем котёнка в Клоаке. Разве что спросить у Мерриль.
Сама эльфийка была как всегда бодра, наивна и склонна к потере ориентации в пространстве. Один раз Варрик едва успел придержать её за шкирку, а не то бы погибла юная магесса на пути к Казематам смертию страшной и неминуемой — миновать провал неизвестного происхождения во всю улицу было и впрямь трудно. Пришлось идти, как по горной узкой тропке — спиной по стеночке и бочком. За этот пятиминутный переход, Себастьян успел упомянуть в самых парламентских и очень набожных выражениях (но вместе они составляли потрясающую конструкцию, которую даже Изабелла не решилась запомнить) всех тех, кто манкирует своими обязанностями по мытью стен в Верхнем городе. Вполне возможно, что создателева белизна доспехов принца была утеряна безвозвратно. Ему оставалось только посочувствовать.
Фенрис в пространство лучей добра тоже не посылал. Впрочем, это было его естественным состоянием, усугубляемым присутствием одного небезызвестного одержимого мага.
Так что позитива никто, кроме Марианн и Мерриль, не излучал. Погода тоже не располагала — словно решив перечеркнуть достижения предыдущей тёплой и солнечной недельки, сегодня дул промозглый ветер, пробиравший до костей, а небо было давящего осеннего светло-серого цвета, хотя вроде бы пора ещё не настала. По улицам брели смурые прохожие, особняки казались либо развалюхами с претензиями на помпезность, либо настоящими язвами роскоши, отдающими настроением пира во время чумы. Впрочем, все уже успели привыкнуть к этой неповторимой атмосфере Киркволла, предпочитая сосредотачиваться на своих делах.
Разумеется, подсвечивать Казематы праздничными фонариками никто не собирался. Пару раз поздоровавшись со знакомыми магами и капитаном Калленом, Хоук целеустремлённо прошла во внутренний двор маго-храмовничей обители. До этого она здесь не была, но мрачный храмовник (а других, похоже, здесь и не водилось), стоящий на страже около лестницы, объяснил, как дойти до кабинета Мередит, благо заблудиться было очень трудно — вверх по лестнице, в коридор и направо. «Я всего лишь приютила кузину на ночь! Пожалуйста, не надо!» — кричал кто-то за стенами. Разом напрягшегося Андерса пришлось силой запихивать в этот самый коридор, пока он не ринулся наводить справедливость и обрубать корень зла. Явно казнили кого-то из «пособников магов». За последний год такие казни случались минимум раз в месяц. Марианн ещё помнила, как переживал сам отступник, что её могут из-за него казнить. Хвала Создателю, теперь Мередит понадобится, как минимум, застать Хоук на месте при контрабанде лириума в тевинтерских рабах с пунктом назначения Пар Воллен. И ещё должна присутствовать вся аристократия — не поверят же на слово, даже если все рабы и кунари из порта назначения будут в один голос расписывать участие Защитницы в ритуалах поклонения Древним богам, а Андерс принесёт чистосердечную закладную о её участии в подпольном магическом сопротивлении, приложив показания всех спасённых магов. Хотя целитель точно ничего не скажет, даже под угрозой усмирения. От этой мысли внутри у Хоук как-то потеплело, и она решила простить мага сразу же, как придёт домой. Даже без пепла и цветов.
Но долго думать над приятными подробностями примирения не пришлось — путь до кабинета Мередит оказался до обидного коротким, и деревянная дверь, так не вовремя нарисовавшаяся перед носом (Варрику, удивительно быстро приходившему в норму, пришлось разворачивать замечтавшуюся разбойницу), оборвала все прекрасные мысли. Невероятным усилием воли удержав желание выбить дверь ногой и влететь в комнату, крича что-нибудь нецензурное из числа услышанного сегодня утром (пара выражений про храмовников особенно для этого подходила), Марианн просто толкнула её рукой, с мысленным вздохом заходя вовнутрь. Там, что, несомненно, было приятным сюрпризом, не засела толпа товарищей с пылающим мечом на доспехах и с обычными на изготовку. Впрочем, это всё равно, что встретить в логове вместо толпы маленьких дракончиков высшего дракона — рыцарь-командор запросто могла претендовать на роль этого зверя. Тоже в чешуе... то есть в броне, сердитая, только что огнём не умеет дышать. Лучше бы умела — тогда бы сидела в Круге и не создавала Хоук сотоварищи проблем.
В качестве жеста величайшего гостеприимства, не иначе, в кабинете, ставшем от этого довольно тесноватым, стояли восемь стульев, семь полукругом и один гордо впереди всех. Видимо, для уважаемой Защитницы.
— Рыцарь-командор, — приветствовала хозяйку кабинета Марианн, усаживаясь на «заглавный» стул, не дожидаясь приглашения.
— Защитница, — подняла глаза от бумаг Мередит, делая вид, что только сейчас заметила вошедших. Эти самые вошедшие, следуя примеру подруги, рассаживались по предоставленным стульям. Авелин и Фенрис — довольно чинно, Себастьян даже благородно, Варрик — в прыжке, Изабелла, как всегда, сексуально, Мерриль — тихо и скромно, а Андерс сидел как на иголках и всё норовил прожечь в рыцаре-командоре пару лишних дырок, не совместимых с жизнью. Получалось, увы, плохо.
— Только не говорите, что удивлены моим скорым прибытием и ожидали меня минимум через неделю, проспиртованную, как музейная тушка, — замахала выставленными вперёд руками Хоук, ибо на лице белокурой тиранши всея Киркволла и в самом деле было какое-то удивление.
— Нет, не удивлена, — процедила командор, быстро справившись с этим выражением. — У меня есть для вас... задание, монна Хоук. Вы ведь... специализируетесь на выполнении различных поручений, верно? — холодно, скорее для проформы и напоминания, что разбойница — всего лишь наёмница, которой очень-очень-очень повезло оказаться в нужном месте и убить нужного кунари.
— А что, храмовники кончились? — поинтересовалась девушка, делая невинные глаза. Получилось как бы не хуже, чем с дырками. За спиной раздался звук удара под рёбра. Кажется, Андерсу не повезло получить локтём по одному и тому же месту.
— Это дело не касается ни храмовников, — тут Мередит даже не посмотрела, а скорее зыркнула в сторону отступника, и от этого взгляда ему самому полагалось осыпаться горсткой пепла. Но если маг и собирался гореть, то только известным синим пламенем, — ни магов. Проблема, до которой не доходят руки и за устранение которой вам хорошо заплатят. Вот здесь, — рыцарь-командор встала и указала пальцем на карту территории Киркволла и близ лежащих земель то ли всегда здесь висевшую, то ли повешенную специально к приходу Марианн. — Обитает банда. Очень крупная банда, — сердито покосилась она на разбойницу, явно собиравшуюся задать вопрос «а почему с ними не могут разобраться стражники или храмовники». — Слишком опасно для стражи и слишком далеко для храмовников, — Андерс снова попытался что-то буркнуть-вякнуть-толкнуть речь, но был остановлен броненосным сапогом, гномьей ластой и тычком острых пальцев в область лопатки напротив сердца. Фенрис не поленился перетянуться через стул. Маг обиженно спрятал обе отдавленные ноги под стул и недоверчиво почесал спину — а всё ли на месте? Хоук и Мередит, наблюдавшие эту сцену удивительно синхронно печально вздохнули. Ну а чего тут удивительного? У командора целый Круг вот таких вот... Таких, короче.
— Поэтому я нанимаю вас, Хоук, — продолжила Мередит. Недавнее схожее проявление чувств тепла к её голосу не добавило. — Вам это по зубам, я надеюсь.
— И сколько же их? — попыталась навести справки Защитница. Наверное, Андерс хотел сказать, что на храмовников в любом случае работать не стоит, вполне возможно, что их пытаются ввести в заблуждение, а на самом деле это несчастные маги, вырвавшиеся из какого-нибудь Круга и теперь скрывающиеся, но почему-то промолчал. Сам. Спина, видимо, очень чесалась. — И где именно находится ваше «здесь»? Мне плохо видно, — призналась она с тем же невинным видом, только удавшимся чуть получше. Ей и впрямь было не видно, неудачно карта висела.
— Это за Расколотой горой, — уверенно заявил Варрик, которому досталась более выгодная позиция. — Пара дней пути кругом по Рваному берегу. Тоже довольно легендарная достопримечательность. То ли грифон там жил, то ли мантикора, — он задумчиво поскрёб щетину. — Но людей жрал за милую душу.
— Мантикора, — грозно (у неё по-другому никогда не получалось) пробурчала Мередит. — Пещера называется Зёв Мантикоры. Именно на это место указал единственный выживший изо всех караванов, что подверглись там атаке.
— Хм, теперь понятно, — снова поскрёб щетину гном. Что именно было понятно осталось неизвестным, но скорее всего, он имел в виду пропажу некоторых своих торговых партнёров.
Далее последовал недолгий, но очень-очень нудный инструктаж, выдача задатка в десять золотых, а так же множество предложений, напичканных «по нашим предположениям», «примерно», «не исключено», «ориентировочно» и всё в таком духе. Выходило, что этих самых разбойников, по предположениям храмовников, не менее сотни, но не больше полутысячи, среди них примерно семеро магов, не исключено, что малефикаров. Ориентировочно эта шайка располагается в Зёве, но есть вероятность, что это просто место их нападения, так как оно довольно удобно для засады...
— Хватит, хватит, хватит! — не выдержала и прервала Мередит Хоук. — Теперь я понимаю, почему вы не пускаете храмовников. Вы же категоричность любите, а тут слишком много «если», «возможно» и других слов, которые вы терпеть ненавидите.
Рыцарь-командор только печально возвела глаза к потолку: мол, видишь, Создатель, с кем дело-то иметь приходится, сухо сказала: «Можете идти, Защитница» и вернулась к каким-то своим очень важным бумагам. Возможно, что к приказам о чьей-то казни. Таким утром самое оно их подписывать.
Теперь же, собравшись вечером в «Висельнике», компания обсуждала предстоящий поход.
— Мне одному кажется, что полутысяча на восьмерых — это перебор? — осведомился Андерс, печально заглядывая в кружку к сидящей рядом Хоук. Изабелла уже успела в шутку проагитировать Себастьяна в пользу одержимости каким-нибудь духом, мол действует лучше любых обетов. Захотел выпить или в бордель, а дух раз — и напомнил, даже если ты сам забыл. Принц в ответ только изображал оскорблённую невинность.
— Это если разом, — ответила ему Марианн, старательно пережёвывая фирменное рагу. В этот раз в него попался кто-то не очень вкусный и с жёстким мясом. — Но нам никто и никогда не встречался разом. А небольшими группками мы их перебьём, — убеждённо сказала она. Изабелла согласно закивала (ну как же, полутысяча трупов с трофеями, можно ли упустить такую возможность?); Авелин нахмурилась (она, кстати, тоже не пила), видимо, согласная больше с целителем, чем с Защитницей; Варрик мысленно потирал руки, предвкушая историю, в которой Хоук будет укладывать этих разбойников штабелями, завязывая в узелочки; принц мысленно пересчитывал стрелы; Мерриль же здесь вообще не было.
— Трус, — презрительно фыркнул Фенрис, щуря глаза. Этот-то не мог упустить случая поддеть одержимого.
— Я не трус, — устало отозвался Андерс. — Я целитель, которому придётся собирать вас по кусочкам. И не вздумай жаловаться, если я, помутившись рассудком от усталости, пришью тебе что-нибудь не так и не в то место! — пригрозил маг, нащупывая сзади посох, в то время как эльф искал двуручник за спиной. Ни того, ни другого не нащупалось. Драчунам пришлось просто выпустить воздух сквозь зубы и попытаться успокоиться.
— Кстати, Хоук, — вдруг что-то пришло в голову капитану стражи. — А почему ты всегда получаешь все деньги, положенные нам за задания?
Повисла мёртвая тишина. Разбойница поперхнулась на полглотка, прокашлялась, но дар речи, утерянный от возмущения, вернулся только минут через пять, до этого успешно заменяемый жестами, выражающими всё, что Марианн думает о таких вопросах.
— Как это почему?! — на всю таверну возмутилась она, когда голос всё-таки появился. — Ну сама посмотри, — продолжила девушка уже тише, — кому ещё их отдавать? Ты получаешь жалование, Варрик и до знакомства со мной проблем не знал, Фенрис живёт нелегально, Мерриль вряд ли хорошо представляет, что такое деньги и питается эманациями от элювиана, Себастьяна в Церкви кормят, а Андерс и вовсе у меня на содержании, — тут поперхнулся уже маг, хотя ничего не пил. Авелин не нашла, что возразить против такой логики.
На этом обсуждение свернуло на менее интересные вещи: сколько всего с собой брать, какой дорогой идти и нет ли способа быстро клонировать Андерса, чтобы целительной магии хватило на всех. Увы, мага пришлось оставить в единственном и неповторимом числе. Потом в таверну подтянулись группы неуёмных гуляющих, и думать о деле стало гораздо сложнее. От предложения пиратки сыграть в «алмазный ромб» компания частично отказалась: Авелин торопилась домой к мужу, а отступнику нужно было дотащить до особняка отчего-то быстро разморившуюся Марианн, сладко пускавшую радужные пузыри у него на плече. Остальные перекинуться в картишки не возражали.
Следующий день тоже интересных событий не принёс, занятый лечением после вчерашней стихийно возникшей пьянки, безжалостными пинками со стороны Хоук, сбором вещей, провианта и лекарств, улаживанием дел на несколько дней вперёд и попытками вести здоровый образ жизни хотя бы один вечер. Не всем было дано достигнуть успехов на этом поприще.
И вот, наконец, компания стала подтягиваться к выходу из города. Там, за стеной, словно начинался другой мир, полный солнца, цветов и пения птиц, которые, кстати, в Киркволле, кроме как в крепости наместника в виде воробьёв, и не водились. Возможно, их постигла та же участь, что и котят.
— И послала Мередит Защитницу, — удивительно торжественно провозгласила Хоук....