— Ну вот, а я ещё была недовольна тем, что Хоук нас сюда вытащила, — сказала Изабелла, отправляя за корсаж очередной драгоценный камушек. — Мне нравится — хорошая драка, хорошие трофеи и хороший мужчина, — она игриво потёрлась бедром об Фенриса, но вечно мрачный эльф только что-то там угукнул. Нет, охота на магов ему тоже нравилась, просто он всегда был такой. Интересно, если они с Андерсом столкнутся где-нибудь в тёмном коридорчике, Марианн долго будет убиваться из-за того, что эльф «перепутал» мага, а?
Уж их-то поход был совершенно типовым — враги, море крови и трофеи. Пару раз кое-кто из этих субчиков заявлял, что сначала разделается с ними, а потом поймает Хоук, но спросить, что это значит, как-то быстро становилось не у кого.
— Интересно, я успею к завтрашнему вечеру в «Висельник»? — спросила сама у себя пиратка, кокетливо поправляя причёску и платок на бёдрах.
— В чём дело? — мрачно покосился на неё Фенрис. — Неужели тебе понравились все эти губки-бабочки?
— По крайней мере, он говорит комплименты. Все женщины любят комплименты, — отметила Изабелла, проходя мимо эльфа своей неповторимой чарующей походкой. — Ты, кстати, тоже можешь попробовать, — подбодрила она его.
Фенрис тут же возмущённо открыл рот. Закрыл. Потом опять открыл и опять закрыл, пока муха не залетела. Почему-то сейчас ничего ехидного и подковыристого не находилось. И ведь нужно же что-то сказать... Пиратка смотрела на него, похихикивая, но терпеливо ожидая, чего же там он родит. Сиськи из лириума, а ведь Варрик при нём чего-то упоминал о грамотных комплиментах, щас, щас... Самый простой вариант — это сравнить женщину с чем-нибудь. Эльф оглянулся вокруг, ища объект вдохновения. Не густо.
— Твои глаза — как эти туннели, такие же глубокие... Только один правый, а другой левый, — наконец выдавил из себя совершенно опешивший воин. Изабелла истерически всхлипнула и согнулась без лишних слов. Фенрису подумалось, что губки-крылышки — не такое простое занятие, как он думал. Эльф мрачно чертыхнулся, пиратка ободряюще похлопала его по плечу и свернула в один из ходов развилки — тот, который больше был похож на её левый глаз.

-Где они? — резко остановившись, спросил Себастьян, подавляя желание начать дико осматриваться, чтобы выглядеть преследователей. Ни принц, ни капитан стражи не собирались показывать друг другу, как их пугает погоня на хвосте. И святой брат был настолько благороден, что даже ни разу не попрекнул Валлен в том, что именно из-за неё он вот-вот покинет худший из миров, хотя лично Авелин слышался печальный упрёк в каждом страдальческом чихе и громыхании соплями Себастьяна.
— Не знаю, — капитан не стала останавливаться а только лишь перешла на шаг, так, как её учил отец — если остановишься, потом уже не побежишь, тяжело будет.
— Может, оторвались? — надежда на явление чуда Создателем всё-таки проскользнула в голосе принца.
— Ну это вряд ли, — развернувшись, пришла обратно Авелин, всем своим видом выражая, из-за кого именно они никогда не затеряются. Святой брат смущённо кашлянул. Возможно, он не обвинял капитана исключительно потому, что ей было чем ответить.
— Тогда... бежим дальше? — внёс конструктивное предложение Себастьян, разгибаясь из позы «зю», в которой пытался восстановить дыхание. Это был далеко не первый километр их марафонского забега или залаза, потому что плато неуклонно уходило вверх.
— Бежим, — согласилась Авелин, спокойно переходя на бодрую трусцу. Бег — половина работы стражника. Когда ты бежишь за преступниками... Когда они за тобой. Сзади раздался азартный вой, подгоняя драпать ещё быстрее, но силы борца за справедливость и законность в Киркволле были небесконечными, и их следовало беречь. Чувствуя себя дичью на шумной собачьей охоте, излюбленной в Орлее, Валлен свернула в начинавшееся сбоку ущелье с невысокими стенами — быть может, тень от них приглушит ослепительное сияние доспехов Себастьяна.

С мрачным выражением Фенрис наблюдал за тем, как Изабелла ножом ковыряется в замке какого-то сундучка, обитого коваными листьями, очень походящего на вместилище ценных вещей. Ему подарка на этом празднике жизни не досталось — в этой группе разбойников мага не оказалось. Мир вокруг казался мрачным. Возможно, потому что они были в тёмной пещере, где единственным источником света оставались татуировки эльфа: какой-то умник умудрился погасить единственный факел, бывший на этом участке.
В той части туннеля, куда ещё только собирались направиться Фенрис и Изабелла, раздался звук чьих-то шагов. Ривейни прервала своё занятие, вопросительно посмотрела на татуированного, и тот кивнул в ответ — не показалось. Эльф пригасил своё свечение, и они оба спрятались за замечательно подходящим для этого дела уступом.
— Тьфу, демоны их забери, зачем эти идиоты погасили свет? — пробурчал тот, кто шёл им навстречу. Одет он был в простые рубашку, куртку, штаны и сапоги, в одной руке сжимал факел, а другой поддерживал что-то у себя на груди, спрятанное под одежду. Изабелла осторожно подалась вперёд, занимая более удобную позицию, камни в её украшениях предательски сверкнули... Факел выпал из руки неизвестного, когда он увидел, что случилось с «этими идотами» и крадущуюся во мраке пиратку.
Всё произошло одновременно: вспыхнул ярким пламенем конверт, ловко вытащенный из-под куртки гонцом, и в грудь ему вонзился кинжал Ривейни.
— Проклятье! — ругнулась она, подлетая к мертвецу, выдёргивая из него оружие и раздражённо вороша пепел в его руке ботфортом. — Он его сжёг! Ну и как мы теперь узнаем, что там было?!
— Маг на посылках... Как интересно, — совершенно несоответствующим этому заявлению безразличным тоном сказал Фенрис, а потом вдруг усмехнулся и добавил: — Я бы не отказался посмотреть на Данариуса, разносящего утреннюю почту.
— Я передам Варрику, что ты сегодня пошутил и сделал мне комплимент, — восхищённо округлила глазки Изабелла, дурачась и дразня эльфа. Тот скочевряжил недовольную мину (ещё более недовольную, чем обычно), но ничего не сказал — всё равно бесполезно.

— Кто-нибудь их видит? — спросила Марианн, забираясь на камушек, чтобы лучше было видно окрестности. Но ничего похожего на блистающие доспехи Себастьяна она пока не заметила.
— Их — нет, — ответил Варрик. — Но вот ораву разбойников, их преследующих — вполне, — гном тыкнул куда-то на зюйд-зюйд-вест, где во всю клубилась пыль и иногда славливали солнечные лучи клинки.
— А я и не знала, что взрослые люди продолжают играть в догонялочки, — сказала Мерриль, исполняя свой долг по неуместным комментариям.
— Ещё скажи, жаль, что нас не позвали, — пробурчал Андерс, чувствуя себя в одних перьях как-то... голубовато. Во всяком случае, пойди он в таком виде в «Цветущую розу» — и от клиентов отбоя бы не было. А когда он там был в первый раз, кстати, его просто позвали подлечить одного клиента прямо на месте, а не кто чего подумал! Тогда же отступник и выяснил, что Справедливость что-то имеет против всех этих милых девочек... А жаль, честное слово. Было. Четыре года назад. Правда, Хоук!
— Чем больше, тем веселее, верно? — хмыкнула Защитница, спрыгивая с камушка и вновь возглавляя колонну догоняющих. Она любила погони — все бегут, всем весело, все при деле. Красота!

— Фенрис, стой! — скомандовала Изабелла, заставив эльфа замереть с поднятой ногой на половине шага. — Не опускай! — прикрикнула она, заметив, что воин собрался сделать именно этот опрометчивый поступок.
— Что там? — покосился Фенрис вниз, но в такой позе разглядывать что-то под собой было не очень удобно, поскольку ушастый был больше занят тем, чтобы меч его не перевесил. Ему было только видно белую спину пиратки, которая что-то делала под его ступнёй.
— Ловушка, что ж ещё, — фыркнула Ривейни, недовольная такой недогадливостью. — И если не знаешь точно, может ли Андерс отрастить тебе новую конечность — не дёргайся!
— Ладно, — покладисто согласился эльф. Но через пару секунд спросил: — Шаг назад сделать можно?
— А я не знаю, чего ты тут стоял, как цапля в болоте, — именно в этот момент Изабелла встала под характерный щелчок разряженной ловушки. Фенрис просто помянул что-то на тевинтерском, но переводить для заинтересованной публики не стал, хотя пиратка давно просила научить её парочке крепких выражений на языке архонтов — вдруг доведётся послать ублюдков не только спасением рабов, но и прочувственным словцом?

— Ну всё, — хриплым от долгого-долгого бега голосом констатировала Авелин, сражаясь с нарастающим чувством безнадёжности. — Это конец.
Если быть чуточку точнее, это был тупик. Высокий, крутой и совершенно лишний сейчас тупик. И когда у вас на хвосте сотня вооружённых типов, желающих поквитаться за «безвинно» посаженных друзей, родственников и себя самих, то это действительно конец. Принц и капитан тяжело дышали, глядя друг на друга. Жаль, конечно, жизни свои молодые, но пусть даже это будет последний бой, покорно задирать лапки никто не собирался. Себастьян проверил натяжение тетивы, Авелин — остроту кромки меча. И то, и другое было безукоризненным, но сейчас спасти жизни своим хозяевам не могло. Товарищи молча пожали друг другу руки, прощая друг другу все несовершенства, и как можно спокойнее встали спиной к спине — ни паники, ни мольб враг не дождётся.
— Гы-ы, смотрите-ка, кто нам попался! — начиналась любимая часть всех работников ножа и топора: глумление и психологическое унижение жертвы, которая противопоставить им ничего не могла. Подоспевшая толпа как следует поредела, не выдержав убойного темпа забега, но всё равно разбойников было слишком много для двоих. Так что развлекаться можно совершенно безопасно. — Сударыня Вален! Мы так надеялись вас встретить! — вперёд пробился запевала, полностью соответствующий всем злодейским канонам — небритый, со шрамами на неумытой роже и одноглазый. Авелин только скрипнула зубами. Её стражническая душа просто рыдала от такого разгула преступности, но здравый смысл умолял молчать, чтобы пожить ещё хоть немножечко. Может, друзья всё-таки придут на помощь? — Разговор у нас к вам есть: что ж ты парниш-то наших за решётку кидала, шалава рыжая?! — «неожиданно» рявкнул запевала. Ну сейчас её обвинят в полном беспределе, попеняют, что они с ней по-хорошему пытались договориться, а она их не слушала и сейчас получит... — Ну мы же как люди хотели договориться, разве ж мы против закона-то?.. — вновь сладенько запел одноглазый, капитан крепче сжала меч, зная, что сейчас будет последний наезд, а за ним — драка, Себастьян натянул лук, пока смотрящий в землю.
— Эй вы! Да-да, вы все! — громко крикнула с вершины ущелья чья-то фигурка в странном платье. Авелин и Себастьян переглянулись, не понимая, кто это, а потом постарались приглядеться...
— Ты кто такая? — хрипло спросили из толпы — лицо говорящей видно не было, но голос был явно женским и таким знакомым. Хоук!

— Кто я такая? — переспросила Марианн и сделала пару шагов, чтобы её было лучше видно — в ботфортах и мантии отступника, похлопывающую себя испачканным в крови ломиком по бедру. Лицо Андерса каждый раз болезненно морщилось, когда на его одежде появлялись новые пятна, которые, угадайте, кому отстирывать. Ну, впрочем, есть ещё и Орана.
Оба чародея и гном расположились сзади разбойницы, прячась за камнями, готовые оказать ей огневую поддержку, если вдруг переговоры не удадутся. Варрик всё время порывался запудрить им мозги сам, упирая на то, что у него-то опыта всяко больше, но Хоук заявила, что всё сделает сама.
— Вы ведь все знаете, кто я такая? — спросила Марианн, выдержав приличествующую паузу. Внизу согласно забухтели, показывая, что они-то знают. — Тогда вы знаете и то, чем заканчивается противостояние мне, — продолжила свою логику Защитница. Внизу вновь забухтели, частью вопросительно, частью повествующее.
— У меня так брат умер, — раздался чей-то голос из толпы. Его согласно поддержали: и у меня, а у меня друг, а у меня собутыльник, а помните Ржавого, и Гвоздя, и Пилу, да, его беднягу вообще расчленили... Толпа испуганно всколыхнулась и зачарованно уставилась на Хоук, как кролики на удава.
— Кирпич, Гвоздь, Пила, — пробурчала себе под нос Марианн. — Прямо не банда, а строительный рынок какой-то... Вот видите, — удовлетворённо заключила разбойница уже в полный голос для благодарной публики. — Догадываетесь, что будет, если вы тронете моих друзей? — грозно нависла она с высоты ущелья, обводя всю ватагу хищным взглядом.
— Так это ж... ну полная же беспредельщица... да, стольких посадила... делам мешает... — неуверенно загудели из толпы. — Беспредел же, — пискнули откуда-то из середины. Все согласно закивали, примолкли и уставились на Защитницу.
— Да чё вы её слушаете, нас много, они одни! — подал кто-то голос разума, но на него испуганно зашикали его же соседи, и всё перекрыл могучий голос Авелин:
— Хоук, может, я их всех просто отправлю в тюрьму?
— Ну, я даже не знаю... — «задумчиво» протянула она. — Ведь это же лучше, чем судьба Пилы, верно? — риторически вопросила Марианн, подавляя любые зачатки бунта. Толпа печально заворочалась, признавая, что всё-таки лучше. — Но у меня есть другое предложение! — бодро заявила Хоук, вселив надежду в опечаленные разбойничьи сердца. На неё тут же уставились две сотни надеющихся глаз. — Все знают рудники Костной Ямы? — народ согласно закивал. — Ну так вот — либо вы идетё в тюрьму, либо записываетесь на год в шахты с половинным окладом — и в любом случае отправляетесь потом на свободу с чистой совестью! — оптимистично заключила Хоук и замолчала. Если она недостаточно запудрила им мозги и репутация Защитницы не столь ужасна, как могло показаться — всё пропало.
— А потом остаться на полном окладе можно будет? — неуверенно спросили откуда-то из глубины толпы.
— Можно, — подтвердила Марианн самым суровым тоном, мол, если кто помешает, она лично всем раздаст тумаков. Опять повисла тишина, в которой нет да нет, а проскальзывали чьи-то шепотки.
— А я вот пойду в шахты, мужики! — наконец выбрался вперёд из общей гурьбы рыжий бородач. — Проживёт жена без чулков, зато при муже! Всё честный заработок детишкам на конфеты!
— Эт точно, — согласно загудел народ. — А то заметут — так и дожидаться не станет, гулять уйдёт, и дети без отца, — Хоук едва не пустила умилённую слезу, слушая признания о личной жизни, раздающиеся то тут, то там. У одного жена шубку хочет, у другого девку замуж выдавать пора, а приданного нет, третьего теща совсем запилила, да так, что лучше по дорогам подвязаться, чем дома нападки терпеть...
— Я в тюрягу лучше — сыночков навещу, как там они, без мамки-то, — раздался женский голос. — Вяжи, легавая, сил нет, как сердце материнское истосковалось-то!..
— Так, не толпимся! Тюремные — направо, шахтёрские — налево! — взяла дело в свои руки Марианн, внутри исполняя дикие радостные пляски. За камнем умилённый Варрик рыдал, что это все его школа, и как же выросла малышка Хоук, и что он теперь ею до самой смерти гордиться будет, как родной дочерью, всё равно её у него никогда не буде-э-эт!.. Андерс сопереживающее подставил гному жилетку, то есть накидку, а Мерриль заключила, что, видимо, разбойникам тоже нравится Хоук, раз они её так слушаются. Ну или уважают сильно — её же есть за что уважать, верно?
Авелин твёрдой рукой наводила порядок в небольшом стане своих подопечных, воспринимавших рыжего капитана, как заступницу и спасительницу от незавидной участи стать очередной жертвой Защитницы. Себастьян, сняв тетиву и убрав лук, тихонечко и истово молился Создателю, благодаря за чудесное спасение, и обещал на радостях дать какой-нибудь обет этак на годик, промежая восхваления и клятвы дикими чихами. Или наконец вернуться в Стракхевен и восстановить свои права на престол, раз уж для этой цели Он так бережёт своего скромного раба.

Вокруг стало однозначно светлее — стены этой части пещеры были обильно облеплены светильниками, в которые, кстати, залили отличное масло, если судить по отсутствию прогорклого запаха и почти полному отсутствию копоти.
— Если я хоть что-то пониманию в злодейских логовах — это место квартирования их главаря, — уверенно заявила Изабелла, хищным взглядом окидывая округу: её корсаж уже был полон всяких ценностей, но поживы, по мнению грозы морей, много вообще никогда не бывает. Пиратство — дорогое удовольствие.
— Надеюсь, его не охраняет та самая мантикора, — пробурчал себе под нос Ферис. Его всё-таки умудрились задеть, и теперь эльф машинально баюкал замотанную руку, ловил себя на этом и с раздражением вытягивал верхние конечности по швам. Охотиться в таком состоянии на здоровенную драконо-кошку ему не хотелось.
Зал, в который они вышли, явно был «проходным» и имел самый обжитой вид: письменный стол с резным стулом, диковато смотрящимися возле стены пещеры, шкуры на полу и ложе из них же, накиданных в несколько слоёв. Изабелла тут же поспешила к рабочему месту, надеясь найти какую-нибудь корреспонденцию: если уж эти разбойники в этакой глуши что-то кропают, значит, это что-то важное. Ну или их предводитель — сущий графоман, тогда стишата можно будет толкнуть какому-нибудь прыщавому аристократу, мающемуся от невозможности возвышенно выразить свои чувства и желания очередной куртизанке из «Розы». Всё одно прибыль.
Увы, на столе обнаружилось всего лишь одно письмо, да и то состояло из непонятных закорючек — шифр. Бумага, на которой оно было написано, оказалась плотной, шершавой и просто источающей дух официозности и бюрократичности. Пиратка разочарованно скомкала и выбросила письмо через плечо, но его поймал более рачительный эльф — кто знает, может, Варрик сможет расшифровать это письмо? Оно было насквозь подозрительным: зачем разбойникам и головорезам слать кому-то кодированные письма? Изабелла и Фенрис переглянулись и пожали плечами, показывая друг другу, что понятия не имеют, что всё это значит.
— Ладно, идём, — решила пиратка, за руку таща эльфа к другой части пещеры, откуда явно веяло сквозняком — там, очевидно, был выход на поверхность. — Если повезёт, встретим Андерса, он хоть тебя подлечит, — воин недовольно заворчал, не испытывая восторга от необходимости прибегать к услугам одержимого, а Ривейни добавила, чтобы никто не подумал, что она о нём заботится: — В таком состоянии от тебя толку немного. Ты же не хочешь, чтобы я одна веселилась, верно? — Фенрис покорно вздохнул, показывая, что, разумеется, не хочет. Иногда с Изабеллой, как и с любой другой женщиной, лучше было не спорить, а просто делать, что тебе говорят.

Гордая собой, Хоук возглавляла колонну в две шеренги, разделённую по наказательному признаку. Сзади процессии шла суровая Авелин, всем своим видом отбивая у оборачивающихся желание сбежать, остальные держались поближе к Защитнице. Настроение у всех было довольное жизнью и собой — все радовались, что так легко отделались. Для обеих сторон бой казался заранее проигранным, и если одной только казалось, то другая была в этом свято уверена. Угадайте, кстати, кто?
— Хм, Хоук, мне кажется, или это там Ривейни с Задумчивым, а? — подёргал за подол мантии Марианн Варрик, привлекая её внимание к двум фигуркам, топчущимися в долине. Одна была в белой тунике, другая — натуральным блондином, одним на весь Киркволл обладателем оригинального снежного цвета волос.
— Ну вот и вся наша безумная компания в сборе! — радостно заявила разбойница, и колонна за её спиной содрогнулась — а вдруг теперь все, и Защитница, уверенна в своём полном превосходстве, порубит их тут всех в капусту?
Совсем без потерь эта кампания не обошлась — мрачный Фенрис баюкал неумело, но старательно замотанную руку. На лице Андерса была написана вся скорбь угнетаемых магов — он тоже смел тешить себя надеждой, что с его заклятым другом случится что-нибудь более летальное. Эльф заметил это выражение и ответил самой зловещей гримасой. Воздух между ними заметно заискрился, и Марианн пришлось вмешаться, пока дело не дошло до приветственного мордобоя.
— Вижу, мы все здесь рады встрече. Андерс, будь добр, помоги Фенрису, — она метала кровожадные взгляды от одного забияки к другому, а пленные задрожали ещё сильнее — если ж Защитница своих готова порешить на месте, то что же может случиться с ними? Если бы Авелин было видно эту сцену, она наверняка бы утёрла скупую стражническую слезу — какой кадр пропадает. Новость о том, что к ним вновь присоединились эльф и пиратка (на лице капитана отразилась вся скорбь законопослушных стражников, чью жизнь портит одна потаскуха*), Валлен принесла Мерриль, которую об этом ласково попросила Изабелла.
— Не нужна мне его помощь! — возмутился эльф, рефлекторно отдёргивая руку в противоположную от мага сторону.
— А я-то думал, мы это уже проходили, — индифферентно проговорил себе под нос Андерс. Когда четыре года назад Фенрис устроил похожее представление, вопя на всю улицу, что ни за что не позволит одержимому лечить себя, Хоук пошла ему на уступку: лично перевязала рану эльфу и влила ему в зубы целебный эликсир. Тот, почувствовав свою безнаказанность и решив словить кайф ещё раз, заголосил так и в следующий раз, трогательно поджимая покалеченную ногу с самой довольной улыбкой на лице... которая моментально исчезла, стоило Андерсу достать из сумочки на поясе кривую иглу и суровую нить, c самым ласковым маньячным видом обещая пришить ему новую ножку. Эльф гордо сбледнул с лица, подавил желание тут же побежать по дорожке, и признал, что, пожалуй, ничего не имеет против целительной магии, и конфликт на этом был исчерпан.
Вот и теперь Фенрис пробурчал что-то невнятное, предоставляя магу заняться своей рукой, а Изабелла отозвала в сторонку Хоук и Варрика. Колонна продолжала топать вперёд, запуганная по самые уши, и одной Авелин там явно хватит.
— Вот, — пиратка порылась в корсаже и вытащила на белый свет смятый листок, отданный ей Фенрисом. — Единственное, что мы нашли в их логове, — Марианн взяла письмо в руки и наклонилась, чтобы гному было сподручнее читать. Несколько секунд они молча разглядывали послание.
— Я такого шифра не знаю, — наконец произнёс Варрик. — Он явно не из Торговой гильдии, но, возможно, ей известен ключ к нему — хотя тут я ничего не обещаю, — гном взял письмо из рук Хоук и убрал его в один из бесчисленных кармашков на своей одежде.
— А бумага, бумага-то храмовничья, — протянул у него над головой Андерс, довольный тем, что его теория заговора с ушами из Казематов нашла своё подтверждение. — Я такую много раз видел, видимо, в одном месте заказывают...
— Демоны, — закончила за него Марианн, ни чуть не убеждённая в верности теории отступника. Ему храмовники вообще за каждым кустом мерещились. — Слушай, да много ли где похожей бумаги? Кроме того, зашифровать всё послание, а спалиться на том, что написал на казённой бумаге... — Защитница с сомнением покачала головой.
— Написала, — сварливо поправил её маг, для которого всё было совершенно очевидно. — Это Мередит. И...
— Ты мне говорил, — снова закончила за него Хоук, совершенно раздражённая очередным приступом конспирологии у отступника. И как она могла полюбить этого параноика? Андерс обиженно надулся и ничего не сказал, но всем своим видом выражал, что он ещё посмотрит, чем дело кончится.

На горизонте показались стены Киркволла. Даже отсюда они казались мрачными и неприветливыми, но Марианн была рада их видеть почти так же, как и в день своего прибытия сюда. По крайней мере, теперь она выспится, ведь не надо будет больше караулить сотню головорезов у себя под боком. И есть всё-таки плюсы в том, чтобы быть Защитницей Киркволла — по крайней мере, эта репутация защитила её от клинков надёжнее, чем доспехи, которые, кстати, были снова с ней. После того, как они разобрались с письмом, Хоук посетила светлая идея заглянуть в логово Кирпича, и — о чудо! — обнаружила там свои доспехи и кинжалы, заботливо убранные в сундук под столом. Видимо, они должны были стать трофеем предводительницы, если уж голова Защитницы понадобилась кому-то другому.
Неужели и впрямь это Мередит виновата? Хватило ли наглости командору действовать столь прямо? Или это кто-то удумал такую хитрую ловушку, разыграв почти всё, как по нотам, не учтя лишь то, что запинающаяся на приёмах полудикая ферелденка чувствует себя совершенно иначе с оружием в руках, не ослепленная блеском драгоценностей знати?
Возле входа в город Хоук и Авелин пожали друг другу руки и разошлись по своим делам — Марианн в Казематы за своим законным вознаграждением, капитан собиралась определить своих «подопечных» в тюрьму, а других придержать в крепости, пока Защитница не переговорит с Хьюбертом. Тут же рассталась она и с Себастьяном — он торопился приняться за лечение своего насморка, который не дался ни Андерсу, ни иммунитету.
Казематы всё так же были архитектурным воплощением Фенриса — мрачные и магонелюбивые. Больше Хоук никто не оставил из команды, решив, что в логово дракона лучше соваться всё-таки всей толпой, больше шансов на успех. Неизвестно, куда собиралась или откуда возвращалась рыцарь-командор в сопровождении отряда храмовников и рыцаря-капитана, но встретилась она им тут же, во дворе, не отходя от кассы. Вид у Мередит был такой, словно она съела что-то очень кислое: видимо, глава храмовников надеялась, что с этой прогулки Защитница не вернётся.
— В чём дело, рыцарь-командор? — «сочувствующе» спросила Марианн, покачиваясь с носков на пятки и горя желанием отомстить за всё, что ей пришлось пережить: от унижения перед целой толпой до полуночных бдений за этой же толпой. — Зубы болят? Ну бывает и такое, — за спиной Станнард капитан Каллен взглядом умолял не испытывать судьбу и терпение командора, но его молчаливый призыв остался без внимания. — Хотите, порекомендую классного специалиста? Храмовникам — скидка! А при пятом посещении ещё и карта постоянного клиента! — что это такое разбойница не знала, но слышала от Варрика, а тот фигни не скажет. Да и звучало весомо.
Товарищи Марианн тихонько захихикали, и рыцари под своими вёдрышками, кажется, тоже, уж больно был забавный вид у потихоньку закипающей Мередит. Хоук уже должна была осыпаться пеплом или покрыться вечным льдом, но вместо этого продолжала покачиваться и насмешливо смотреть на командора.
— Если я и так бесплатно лечу, то что — я должен храмовникам приплачивать, чтобы они ко мне ходили? — потрясённо прошептал Андерс, будучи единственным кандидатом в классные специалисты и вызвав очередной приступ хихиканек в стане Защитницы. Мередит не расслышала, что именно сказал отступник, но явно подумала, что ничего хорошего, потому что скрип зубов командора был крайне похож на визг затачиваемого топора палача.
— Рыцарь-капитан, будьте так добры, выдайте уважаемой Защитнице остаток её гонорара, — и с этими словами ушла, гордо бряцая доспехами. Каллен с видом «ну и зачем оно было нужно?» жестом пригласил Хоук следовать за ним.
— Теперь-то ты веришь, что это была!.. — горячо зашептал Андерс над ухом Марианн, но она только заткнула его мягким движением кулака навстречу челюсти мага. Тот намёк понял и заткнулся.
— Ну нам-то тут делать нечего, верно я понимаю? — навострила лыжи в известную сторону Изабелла, которой явно не терпелось промочить горло после недельного воздержания — обратно разросшийся отряд двигался куда медленнее.
— Через полчаса в «Висельнике», — согласно кивнула Хоук, уже слыша божественный звон золота и ощущая его восхитительную тяжесть в карманах. Чтобы так кто ни задумывал, смеяться последней всё равно будет она!

*Если вдруг кто не знает английского или просто не заметил, то Авелин называет Изабеллу «whore», что переводится как «шлюха», грубо говоря. Автор за точный перевод и сохранение атмосферности — в бою наши товарищи матерятся, как заправские сапожники..