Была ночь. Звёздная, ясная. Очень напряжённая и волнительная, но тихая. Только один звук нарушал эту тишину.

Анаврин стояла где-то посреди Денерима и со всей своей злости била ногой близстоящее дерево. Нормальная девушка бы просто рыдала в подушку на её месте, но нет же. Анаврин считала, что слёзы — слабость. Это грязь, льющаяся из наших глаз, совершенно ненужная. Но кто бы знал, что с каждым ударом по дереву девушке всё больше хотелось плакать. Её волосы растрепались, тело покрылось мурашками. Уставшие ноги дрожали, но продолжали долбить несчастное дерево. Через пару минут Анаврин обессилено села, облокотившись спиной об этот избитый кусок древесины.

Она не винила ни в чём Алистера. Она винила себя. Зачем она полюбила идиота бастарда? Ведь почти с самого начала было ясно, что его посадят на трон. Было так же ясно, что она не станет королевой. Ведь она — Серый Страж, она не родит наследника. У Алистера была та же логика.

Зачем она полюбила идиота бастарда? Чтобы сидеть у дерева и мучиться от того, что он пожелал расстаться с ней? Сама виновата. Не нужно было поддаваться чувствам, не стоило даже на несколько секунд становиться слабее в глазах кого-то. Но Анаврин ошиблась, решив, что ему можно открыться. Ведь они так много всего вместе повидали! Сражения, враги, страх. Всё пережили вместе, абсолютно всё. Но теснее их связывала принадлежность к Серым Стражам.

Ха-ха! Она думала, что Алистер — это тот милый парень, с которым она познакомилась. Но нет. Власть меняет человека. Любого, кто бы это ни был. И зря Анаврин думала, что сможет оставаться его любовницей или же даже стать королевой.

Но что поделать, он не виноват. Или не нужно было сажать его на трон, или не стоило проводить с ним так много времени, не стоило быть с ним вместе. Подумать только, до чего может довести такую девушку вот такая маленькая ошибка.

И Анаврин всё-таки разрыдалась. Такая сильная, непоколебимая и плачет из-за парня по имени Алистер. Мало бы кто в это поверил. Даже какая-нибудь Лелиана или Зевран удивились бы. Ведь в ней они видели их вождя, их проводника. И Анаврин сделала действительно слишком много, чтобы плакать на людях.

А людей нигде не было. Завтра битва. Самая последняя, самая страшная и одновременно самая желанная. От мыслей об этом Анаврин стало только хуже. Она винила себя за то, что думает о каком-то одном человеке, нежели о главном. О её самой заветной цели. Но она не могла об этом думать. Хотела, но не могла.

Всё её тело дрожало, длинные тёмные волосы закрывали лицо. Но в тишине ночного Денерима можно было услышать звуки её рыдания. Зачем она полюбила идиота бастарда?

Сердце внутри разрывалось на мелкие части, живот стягивало в крепкий узел. В горле застрял огромный комок, из-за которого даже попытка обругать всё на свете была безуспешной. Из-за крупного слоя слёз девушка не могла почти ничего видеть.

Но только уши оставались чисты. Абсолютно всё было слышно. Шелест деревьев, тихое завывание ветра. Даже шаги приближающегося человека.

Анаврин убрала волосы с лица, вытерла слёзы. Посмотрела на этого человека. Увидев своего брата, она не сильно удивилась.

Они с Сэмом являлись двойняшками, хотя внешне совершенно не были похожи. Только некоторые черты лица выдавали их родство.

Он был рыжим. Единственный, наверное, в роду Кусландов рыжий человек. Зато, в отличие от других рыжеволосых, Сэм имел очень тёмные брови и тёмные ресницы. Это выглядело весьма своеобразно, но красиво. По крайней мере, многим девушкам нравилось. И Сэм это прекрасно знал.

До встречи с Морриган он только и делал, что ходил по бабам. Ну ещё кидался в стражников яйцами и отказывался стричься. А теперь он уже другой. Уже больше похожий на настоящего мужчину.

Сэм сел рядом с Анаврин и прижался к ней поближе. Он знал, что произошло, так что такие вопросы, как «Что случилось? Кто тебя обидел?», можно было опустить. Он обнял её за плечи. Анаврин, конечно, обрадовалась присутствию брата. Он был единственным человеком, от которого опухшее и мокрое лицо скрывать было не нужно. Но всё-таки она слишком сильно любила его ругать.
— Сэм, я тебя просила его бить? Ты совсем уже с ума сошёл?
В ответ он лишь усмехнулся.
— Я считаю, что это недостойная причина, чтобы расставаться с тобой. И он это обязательно поймёт, Анаврин.
— Поймёт оттого, что ты выбил ему зуб? Сэм! Ты как ребёнок, честное слово.
— А чего ты так из-за этого волнуешься? Лицо я ему не изуродовал, зуб выбил не передний. Да и с тобой отношения у него хуже не станут из-за этой драки. Не ты ж ему по лицу дала.
От этих слов Анаврин лучше не стало. Она тихо шмыгнула носом и обняла Сэма.
— Почему ты не с Морриган? Она ведь хотела провести какой-то ритуал, — Сэм заметно побледнел и отвернулся. Лицо его стало мрачным и печально-суровым.
— Я к ней пойду сейчас. Просто хотел убедиться, что ты не убилась ещё. Ты мне нужна. Ты всем нужна. А Алистер к тебе вернётся, он же Алистер. Он не выдержит этого. Ну максимум недельку поломается, а потом сам будет бегать за тобой, как кот мартовский, — Сэм натянул улыбку.
— Сэм, не переводи тему. Про Алистера забудь. Сейчас мы говорим о тебе и Морриган, — Анаврин не разделяла радости Сэма по поводу того, что Алистер, оказывается, ещё и кот. Сам же Сэм опять помрачнел.
— Да что я с Морриган!? Тебе так интересно, как мы проведём с ней ночь? Будь уверена, сестрёнка, прекрасная будет ночка! — его лицо исказилось злостью, а тон, с которым он говорил, был агрессивным и вызывающим. Анаврин лишь вздохнула.
— Сэм, я же знаю, что что-то случилось. Рассказывай, — Анаврил легонько пихнула его в бок и стала выжидающе глядеть ему в зелёные глаза. Он помолчал немного, затем вновь повернулся к Анаврин. Её взгляд заставил его улыбнуться. Очень напоминало детство, когда Сэм говорил о каком-то секрете, а Анаврин, распахнув огромные голубые глаза, смотрела на него с интересом.
— Анаврин, мы… Морриган. Она… — он стал запинаться. Теперь лицо его покрывалось красными пятнами. Он смутился.
— Сэм, я понимаю, что перед битвой как-то неудобно говорить о чём-то другом, но я же знаю, что это важно. Рассказывай, пока глаз не выбила! — Анаврин не шутила, и Сэм это знал. Он печально вздохнул и посмотрел куда-то в небо.
— Это последняя наша с ней ночь. Самая последняя, — его голос задрожал, а глаза предательски заблестели. Анаврин крепче обняла его, но ничего не сказала. Она знала, что он сам всё расскажет.

Холодный ветер подул сильнее, где-то громко залаял пёс. Ясное ночное небо теперь покрывалось облаками, закрывающими лунный свет. Листья деревьев зашелестели ещё громче. От этого обстановка становилась напряжённее. Внутри Сэма все органы до боли сжимались, сердце стало биться чаще, неприятно давя на рёбра. Он пытался собраться, пытался сдерживать слёзы, чтобы их не видела сестра. Честно говоря, он всегда ей завидовал. Анаврин с самого детства была сильнее его, никогда не плакала. А Сэм мог разреветься, представив, что когда-нибудь его родители умрут. И даже когда они действительно умерли, он плакал больше и намного дольше, чем Анаврин. И сейчас он чувствовал себя маленьким мальчиком, который плачет, потому что любимый человек уходит. Навсегда. Но слёзы сдерживать он не мог и не умел. Уткнувшись Анаврин в её волнистые волосы, он тихо заплакал.
— Анаврин, она уйдёт. Навсегда уйдёт. И не вернётся ко мне, слышишь? Никогда не вернётся, — единственное, что он смог прошептать на ухо сестре. В его горле образовался комок. Он больше ничего сказать не мог. Анаврин закрыла глаза и стала гладить Сэма по голове. Они сидели на холодной земле, посреди огромного города, заплаканные и обнимающиеся. И им было плевать на весь этот мир и на завтрашнюю битву, потому что сейчас им нужно было быть вместе. Потому что потом, быть может, станет поздно. И если они потеряют друг друга, то никому уже не смогут сказать о своих чувствах. И весь мир развалится, весь мир исчезнет.

И не стоит винить их за то, что в ночь перед битвой они были друг другу нужны.