Хоук.

…Фенрис медленно склонился ко мне, скользя молящим взглядом от моих губ к глазам и обратно. Губы его дрогнули, приоткрываясь. Неотрывно глядя в его глаза, я приблизила своё лицо к его лицу, коснулась его губ своими… и Фенрис исчез, а тело моё словно сковал паралич. «Моя!.. Моя!.». — довольно урчала демонесса, поглощая меня, а я не могла и пальцем шевельнуть, покорно позволяя ей изменять меня и не чувствуя при этом абсолютно ничего…

Нет!.. Ударить, оттолкнуть её, бежать!.. Падаю?! Шуршание ткани, звук дыхания… Она?! Замереть, не шевелиться, не дышать… Почему она не нападает?! Где она? И где я? Здесь слишком темно. И тихо. Слышно лишь мое дыхание. Пять вдохов… десять… Никого. Я здесь одна. Но где я? Осторожно вытягиваю руки в стороны… Левая рука натолкнулась на туго натянутую ткань, бархатистую на ощупь и пружинящую под ладонью, а правая нашарила ровный край восьмиугольной каменной плитки… холодной, шершавой восьмиугольной плитки, которой мостит полы своих особняков знать Киркволла. В моей спальне такая же.

— Монна Хоук! Монна Хоук! — услышала я знакомый женский голос, перемежаемый частым громким стуком. Дыхание Создателя! Конечно же, я дома! Лежу на полу, упав во сне с кровати, напугала своими воплями Орану, которая теперь ломится в дверь. Я поднялась, опираясь на кровать, откинула мешающуюся ткань… и только теперь обнаружила, что комнату слабо освещает угасающий огонь в камине. Его свет не проникал сквозь плотно задёрнутые кроватные портьеры, и, подкатившись во сне к краю кровати, я упала на пол как раз на низ левой шторы, накрывшей меня светонепроницаемым пологом.
— Можешь зайти, Орана! — крикнула я служанке, подбрасывая дров в камин. Пламя взвилось, освещая спальню. Я повернулась к подошедшей эльфийке. Потупившись, она присела в реверансе, показав аккуратный розоватый пробор в белокурых густых волосах, собранных на макушке в тугой пучок. Её длинные заострённые уши смешно топырились, краснея на просвет.
— Что случилось, Орана?
— Мне показалось, вы кричали, монна Хоук… — начала она смущённо, робко подняв на меня большие печальные глаза.
— Всё хорошо, просто дурной сон приснился. Можешь идти.
— Да, монна Хоук. Но господин Андерс сказал, если вы…
— Андерс? Зачем он приходил? — я нахмурилась, а Орана, как всегда, занервничала.
— Простите, монна Хоук, — затарахтела она, — но после того, как господин целитель вас вчера вылечил, господин Карвер приказал нам приготовить господину Андерсу гостевую комнату, чтобы он мог отдохнуть и быть рядом, если вам опять станет хуже!
— Он меня вылечил?.. Разве я… — охнув, я зажала рукой рот: вспомнился сон, который не был сном. Тень… Фенрис и Изабелла… «Висельник»… Демонесса!.. Заныло сердце и стало тоскливо на душе. Неужели?..
— М-монна Х-хоук… — Орана испуганно смотрела в моё лицо округлившимися глазами, нервно комкая руками передник.

Я попыталась взять себя в руки: не следует посвящать прислугу в мои страхи. Ей и своих хватает. Три года она у меня работает, а всё ещё впадает в панику каждый раз, как я нахмурюсь. Как и Фенрис, она привыкла видеть в магах постоянную угрозу себе — в Тевинтере хозяин может убить раба даже для того, чтобы просто на время увеличить свою магическую силу для какого-нибудь колдовского фокуса, которым он хочет похвастать перед другими магистрами. Да и вообще, когда хозяйка-магистресса на твоих глазах убивает твоего отца… Странно, что она не возненавидела всех магов и всех людей после этого. Я эльфийку за эти годы и пальцем не тронула — служанка она хорошая, да ещё и на лютне играть умеет и поёт неплохо, так что боится она меня больше по привычке — так, на всякий случай…

— Вот что, Орана, не стоит будить Андерса, я себя хорошо чувствую, и его услуги мне не нужны. Иди и вели слугам приготовить мне ванну. Мне не помешает помыться, а то после вчерашнего дождя мои волосы на ощупь словно прошлогодняя трава. Да, и приготовь что-нибудь поесть, я после поужи… хм… кстати, сейчас ночь или это день такой тёмный?

Успокоенная тем, что я на неё не сержусь, эльфийка присела в реверансе и заверила меня в том, что сейчас ещё ночь, точнее, около трёх часов ночи, если монна желает знать. Монна желала, монна очень-очень желала знать, а не опоздала ли она на корабль… Не опоздала. Хоть это радует.

Служанка убежала выполнять приказы, а я на подкашивающихся ногах дошла до ближайшего кресла и упала в него, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Тень… Фенрис… Демонесса… Что же, этот сон не был сном? И я стала одержимой?.. Или… Подожди-ка, кажется, всё было не совсем так…



…Фенрис медленно склонился ко мне, скользя молящим взглядом от моих губ к глазам и обратно. Губы его дрогнули, приоткрываясь. Неотрывно глядя в его глаза, я приблизила своё лицо к его лицу и прошептала:
— Пошла вон, тварь рогатая.
Он отпрянул от меня, окаменев лицом, и желание в его глазах сменилось недоумённой обидой, а меня ожгло пониманием — он настоящий! Что я наделала!.. Но тут черты его лица исказились, поплыли и сложились в лицо демонессы. Миг — и рогатая лиловая тварь сидит на столе, закинув ногу на ногу и по-кошачьи повиливая длинным голым хвостом.
— Ну ничем тебя не пронять, магесса! — хихикает она, елозя бёдрами по столу. — Ты достойная соперница! Тем слаще будет одолеть тебя! Ну что ж, будем играть дальше! — щёлкнув в воздухе хвостом, словно бичом, она исчезает…

Невыплаканные слёзы жгут глаза… Затхлый, пыльный воздух обманной таверны комом стоит в горле, не давая дышать полной грудью… А перед мысленным взором поочерёдно проходят: Фенрис… демон… Фенрис… демон… Фенрис… Выдернув из моей памяти его облик и нацепив на себя, эта хвостатая сучка почти поймала меня. Ведь я готова была принять его помощь и лишь в последний миг засомневалась: вряд ли настоящий Фенрис стал бы целоваться здесь, в мире колдовских иллюзий. Особенно после того, когда он однажды в Тени поддался демону Гордыни. А я сейчас чуть не отдалась демону Желания. Если бы только я была уверена в том, что она выполнит всё, что пообещает мне…

— Демоны всегда обещают больше, чем дают, — ещё один призрак вошёл в дверь таверны. Серебристо-полупрозрачный призрак мага в узнаваемой накидке с меховыми пёрышками…
— А ты-то как здесь очутился? — вырвалось у меня. Но я тут же замолчала, решив, что это рогатая тварь опять решила обвести меня вокруг хвоста.
— Я пришёл на твой зов. Пойдём, Андерс ждёт тебя, — призрак протянул мне руку, которую я привычно проигнорировала — после признаний лже-Фенриса я была настроена особенно скептически. «Будем играть дальше…» — сказала демонесса. Что ж, значит, будем играть. Хотя бы и в «вопрос-ответ». Посмотрим, что она ещё придумает. Хоть и удивительно, что она сходу не бросилась уверять меня в том, что она — Андерс…
— Кто ты такой, чтобы я шла с тобой?
— Я — Справедливость.
— Да-а? А как ты смог попасть сюда? Ведь ты утверждал, что застрял в мире людей и не можешь вернуться в Тень.
— В своём истинном обличии — не могу, но ты воззвала ко мне о помощи, и я очутился здесь. Я не знаю, как это вышло. Но я не могу ни проникнуть в другую часть Тени, ни создать свою иллюзию, а значит, я здесь лишь для того, чтобы помочь тебе.
— Чем докажешь? То, что ты сказал, звучит достоверно. Но до тебя тут Фенрис приходил и тоже был очень убедителен. А потом оказалось, что это демон Желания развлекается.
— Мне нечем доказать истинность моих слов, — пожал он плечами. — Это вопрос веры. Не веришь мне? Что ж, воля твоя, оставайся здесь, — и призрак повернулся, вознамерившись уйти.
— Нет! — взвизгнула я, бросаясь к нему. Рога бы поотшибать этой демонессе за такие «игры»… если это действительно она. Как-то слишком легко она сдалась на этот раз. — То есть постой, расскажи мне ещё, пожалуйста, что произошло со мной в мире людей. Я ведь не просто сплю?
— Ты не спишь. И даже уже не в обмороке, — сказал он, оборачиваясь. — Андерс считает, что ты потратила за последние дни слишком много физической и магической силы. Так много, что сначала упала в обморок, и душа твоя ушла в Тень. А потом твоё сердце остановилось, и тело начало умирать, поэтому душа не смогла вернуться в него и осталась здесь. Андерс вылечил твоё тело и магией заставляет сердце биться, а я могу помочь тебе покинуть Тень и вернуться. Без проводника тебе не выйти — думаю, ты сама уже в этом убедилась.
— А почему ты мне помогаешь? — я почти поверила ему. Почти. Но пусть говорит ещё… и может, я найду, в чём засомневаться.
— Кроме того, что ты маг и попросила меня о помощи, я знаю, что Андерсу будет очень плохо, если ты умрёшь. Живя рядом с вами, я понял, что вам, людям, почему-то всегда плохо, когда те, кого вы любите, умирают. Но хватит разговоров, мне пора идти — Андерс опять принял лириумное зелье. Ещё несколько, и он тоже может умереть. Решай быстрее — идёшь со мной или нет.

Я всё ещё сомневаюсь. «Не верь обитателям Тени! — учил меня отец. — Ни демонам, ни даже благожелательно настроенным по отношению к тебе духам. Они мало знают о мире людей и неспособны понять в точности, что тебе надо». И я не верю… Даже беря призрак Андерса за руку, не верю. Серебристо мерцающие пальцы сжимают мою ладонь. Странное ощущение — словно держишь руку на пути сильного ветра или водного потока, только сухого. Упругое давление, так не похожее на туманную, расступающуюся при касании плоть призраков людей, попавших сюда во сне. Дух пошёл в сторону камина, увлекая меня за собой, когда слева от нас вдруг возникла демонесса.

— Куда это вы собрались? — вскинула она вопросительно чёрную бровь. — Я пока ещё не отпускала её! Стой на месте, Мэриан Хоук! — яростно полыхнула она на меня лиловым взглядом, и я остановилась, вздрогнув от неожиданности. — Шевельнись — и пожалеешь об этом! — вокруг неё заклубился серебристо-синий вихрь какого-то заклинания, я дёрнула руку из руки духа, чтобы ответить ей, но дух держал крепко. Я дёрнула ещё раз, и дух повернул ко мне полупрозрачное лицо:
— Пока я держу тебя за руку, она ничего не сможет тебе сделать. Она не в силах остановить нас, ведь ты приняла мою помощь, — Справедливость пошёл вперёд, я шагнула за ним… и ничего не случилось: зашипев разъярённой кошкой, демонесса истаяла в серебристый дым.
— Не уходи от меня, Мэриан! — отчаянный крик заставил меня остановиться. Я медленно обернулась — тревожно расширенными глазами на меня глядел Фенрис. — Не оставляй здесь одного! — и он нерешительно протянул мне руку жестом потерявшегося ребёнка. Вздохнув, я отвернулась. Дух и демонесса терпеливо ждали моего решения.
— Пойдём, Справедливость, — я крепче сжала руку духа и сама потянула его вперёд.

Но лжеэльф возник впереди нас, всё так же протягивая мне руку и глядя умоляюще. Я отвела взгляд. Мы обошли неподвижно стоящего лже-Фенриса, шепчущего: «Мэриан, я тебя не оставлю в покое…», дух шагнул в камин, я за ним… серебристо-синее пламя охватило нас, и обманный «Висельник» пошёл рябью, искажаясь и темнея…



…Хвала Создателю!.. Значит, Справедливость вывел мою душу из Тени, и я, должно быть, тотчас же заснула: уставшее тело требовало отдыха, не позволив мне сразу очнуться. А то, что демонесса овладела мной, — лишь сон. Или нет? Или, может, то, что я сейчас вспомнила, навеяно ею, незримо витающей рядом в обличье бесплотного призрака. Может, я всё-таки стала одержимой?..

— Мэриан, мне сказали, что ты кричала во сне… — шурша мантией, ко мне приближался Андерс. Точнее, тень от тени того Андерса, что я видела ещё вчера в таверне. Тяжело ему далось удерживать меня на грани между жизнью и смертью: исхудалое лицо целителя ещё больше осунулось, запавшие карие глаза, обведённые тёмными кругами, смотрели равнодушно, голос не звучал, а шелестел. Даже золотистый цвет волос, казалось, вылинял в грязно-желтый.
— Извини, если разбудила. Дурной сон приснился. Кто тебе рассказал, что я не сплю?
— Никто, сам вдруг проснулся. У меня такое бывает, если пациент, находящийся рядом, вдруг начинает чувствовать себя плохо. Чутьё целителя. Что случилось, Мэриан? Бодан перехватил меня в холле, сказал, что с тобой всё в порядке, но ты проснулась с криком.
— Плохой сон. Просто плохой сон, Андерс. Не беспокойся, сейчас я хорошо себя чувствую. Можешь отдыхать дальше. А если не будешь больше спать, приходи через час в гостиную — позавтракаем вместе.
— Да, пожалуй, я лучше позавтракаю. Подожду тебя в гостиной, чай пока заварю, — кивнув головой, он вышел.

Почти через час, освежённая омовением, я составила Андерсу компанию за обеденным столом. Запах рагу, приправленного антиванскими специями, дурманил голову и заставлял истекать слюнками в предвкушении. Орана расстаралась. Вот что значит дочь повара… Ещё на столе была запечённая баранья нога и сладкая пшеничная каша, и вишнёвый пирог, и яблоки, и… Я накинулась на еду, словно пламя на сухой валежник — не успевала я наполнить тарелку, как она тут же пустела, а мне хотелось ещё и ещё…

— Хоук, ты ешь так, будто в тебя демон Голода вселился, — пошутил оживившийся целитель, удивлённо наблюдая, как я в третий раз наполнила тарелку. Это была одна из его обычных шуток, но сегодня она напомнила мне об утреннем сне, и я опустила назад вилку с насаженной на неё морковью, внезапно утратив аппетит.
— Ты угадал. Вселился. Но не демон Голода, а демон Желания, — искоса поглядывая на целителя, я вяло возила вилкой по тарелке, превращая рагу в неаппетитное месиво. — Андерс, есть ли точный способ выяснить, что маг одержим демоном?

Маг недоверчиво смотрел на меня, словно на глаз пытался определить, являюсь я вместилищем демона или нет. Но после того, как Справедливость вывел меня из Тени, я уже не удивилась бы тому, что духу и это доступно.

— Отчего ты так решила, Мэриан? Справедливость утверждает, что в Тени ты отказала демону Желания.
— Мне приснился сон, слишком яркий и правдоподобный: демонесса заполняла меня, как рука перчатку, а я не могла даже пошевелиться.
— Чаще всего сон — это просто сон. Мне вот иногда снится, что меня усмиряют… И каждый раз, проснувшись, я хватаюсь за лоб, боясь обнаружить там шрам в виде солнца, — Андерс усмехнулся невесело, легко коснувшись пальцами лба. — Я не верю в то, что ты стала одержимой, Мэриан. Завладев живым телом мага, демон не будет выжидать, он тотчас же начнет его менять под себя. Насколько я знаю, прошедший через Завесу демон из разряда тех, что поумней, сразу не найдя подходящего тела, может какое-то время существовать в форме призрака. Наметив себе в жертву конкретного мага, демон будет его обрабатывать: нашёптывать странные мысли, подбивать совершить несвойственные ему поступки. А под воздействием сильных эмоций — злости, ярости, отчаяния, ненависти — этот человек может согласиться впустить в себя демона. Да и Справедливость перенимает контроль над моим телом именно тогда, когда я в ярости или сильно расстроен. Так что одержима ты или нет, узнаешь, когда в следующий раз разозлишься. Больше я ничего не знаю об этом, Мэриан, людям вообще мало известно о демонах и духах.
— А тебя демоны не искушают из-за Справедливости, так?
— Именно так. Они видят, что место занято, вот и не лезут. Я ведь впустил в себя Справедливость добровольно, по первой его просьбе. Мы с ним были друзьями, пока он жил в теле Кристофа… — Андерс печально вздохнул, должно быть, вспомнив то время, когда каждый из них был сам по себе.
— Не расстраивайся, скоро вы опять будете каждый сам по себе. А пока я рада, что вы всё ещё вместе: лишь благодаря этому я сейчас жива, сижу здесь и спрашиваю вас о демонах. Спасибо вам.
Маг ещё больше помрачнел.
— Андерс? Что-то не так?
— Нет, Мэриан, — вздохнул он, вымученно улыбаясь, — всё будет так, как ты говоришь. Я сделаю зелье, и мы со Справедливостью расстанемся навсегда, — был в его голосе какой-то надлом, даже отчаяние, словно не хотелось ему этого, словно не он сам попросил меня помочь ему добыть селитру и драконий камень. — А пока я хочу сказать, что согласен плыть с тобою хоть за эльфом, хоть за Архидемоном.
— Спасибо, Андерс, — удивлённо отозвалась я. Обычно он не меняет принятых решений. — Я рада, что ты передумал. Твоя помощь не будет лишней… Скажи, это Белла тебя уговорила?
— Она приходила ко мне в клинику, — неохотно подтвердил маг, — уговаривала помочь вам, но я осознал, что был неправ, ещё до её визита. Хотя её слова и повлияли на моё окончательное решение помочь тебе. Мы с ней поговорили, потом прибежал Карвер… и вот я здесь. Изабелла тоже была здесь до тех пор, пока Справедливость не вернул твою душу в тело. И лишь потом она ушла, попросив меня передать тебе, чтобы ты взяла в дорогу мужскую одежду и не говорила никому, кроме Бодана, куда ты пойдёшь. После вчерашнего соглядатаи Мередит уже наверняка плечами толкаются под твоей дверью. Бодан будет всем говорить, что у тебя лихорадка после прогулки под дождём. Несколько дней они будут верить, может, нам этого хватит, чтобы сделать своё дело и вернуться.
— Понятно. Так и сделаем. И выйдем через потайной ход… А как себя чувствует Карвер?
— Здоров. Спит у себя в комнате, — голос целителя прозвучал сухо и враждебно. То ли на меня обиделся, то ли они с Карвером опять сцепились на почве магии.
— Ну и пусть спит. Не хочу его мрачной физиономией и ворчанием испортить себе настроение перед отплытием. Давай лучше десерт попробуем. М-м-м… Пирог с вишней! Будешь?
— Только если запивать будем вот этим, — он протянул мне чашку с полупрозрачным зеленоватым содержимым. — Позволь тебя угостить. Он как раз настоялся.

Мне нравились чаи, что он заваривал, — в его руках обычные травы превращались в изысканные напитки, обладавшие ещё и целебными свойствами. Я с охотой взяла чашку, обхватила её обеими руками, наслаждаясь теплом, переходящим в прохладные ладони, поднесла к лицу — чай пах летним лугом, обещая, что вкус будет сладким. Пригубила… Действительно сладкий, пожалуй, даже слишком. Но под кисловатый вишнёвый пирог сойдёт.

— М-м-м… Приятный вкус. Хотя и несколько приторный. Что ты туда добавил? — этот невинный вопрос заставил мага занервничать.
— Ромашка, душица… ещё что-то цветочное, точно не помню — он у меня в сушёном виде уже почти месяц хранится, — пряча взгляд, целитель накинулся на пирог. Странный он сегодня какой-то. Андерс, не пирог. Может, это от передозировки лириумными зельями? О!.. Кстати…
— Андерс, если ты собрался плыть с нами, то тебе не нужно возвращаться в клинику, — я отставила в сторону недопитый чай. — Во-первых, ты не успеешь, а во-вторых, зелий у меня и на двоих хватит. Посох у тебя с собой?
— Конечно, я ведь в Клоаке живу, а там без оружия дальше ближайшего поворота не уйдёшь.
— Вот и ладно. Если ты уже наелся, то пойдём, я покажу тебе, где они стоят. Выберешь, что захочешь.
Андерс с готовностью отставил пустую тарелку, и мы пошли наверх.

— Выбирай, — я распахнула перед магом двери шкафа, оставила ему ключи от ящиков с зельями и пошла обратно в гостиную: вкус чая пробудил во мне желание съесть ещё что-нибудь перед плаванием. Что-нибудь пряное, кислое или солёное, лишь бы перебить этот сладкий привкус во рту. Да и вообще в следующий раз мне предстоит есть уже на корабле, а пиратская стряпня вызывает у меня опасения.

В гостиной обнаружился Карвер, жадно уплетающий рагу за обе щеки — видимо, храмовническая кухня тоже не отличалась разнообразием и приятным вкусом. Взъерошенный, небритый, в мятой одежде, алчно поглощающий еду, он напоминал прокравшегося на кухню голодного попрошайку, старающегося наесться как можно плотнее до прихода стражников, что отведут его в тюрьму.

— Что, оголодал на орденских харчах? — спросила я брата, по привычке ероша его короткие чёрные волосы, как делала тогда, когда он был ещё маленьким. Позже он не разрешал мне таких вольностей. Но сейчас — о, чудо! — даже не отстранился.
— Нет, кормят нас хорошо. Просто после зелий этого мага мне страшно захотелось есть. А ещё ты, сестра, весишь, как полный комплект орденского доспеха на самого крупного храмовника.
— Хм, ну не нёс бы меня, оставил там.
— Может, в следующий раз так и сделаю, чтобы глупостей не говорила, — брат укоризненно посмотрел на меня, даже жевать перестал от возмущения.
— Прости, Карв. И спасибо за спасение моей жизни, — я села за стол, придвинула поближе блюдо с вишнёвым пирогом, взяла нож, начала резать…
— А ещё глупостью было с твоей стороны связаться с этим эльфом, — продолжил брат напряжённым голосом. Началось… Чувствуя нарастающее раздражение, я двинула рукой слишком резко, и нож взвизгнул, скользнув по блюду. Разозлившись, я извлекла его из пирога — он был в красных разводах, с прилипшей вишнёвой массой. Словно в крови…
— Карвер, это не твоё дело, с кем я… связываюсь, — вежливо, но твёрдо попыталась урезонить я его. Но он, как всегда, упёрся, набычился и пошёл в атаку:
— Это было бы «не моим делом», не носи я фамилию Хоук и не будь твоим младшим братом! Мама со стыда бы сгорела, если бы узнала, что её старшая дочь так опозорила наш род! — он резко хлопнул по столу раскрытой ладонью. Надеюсь, отшиб надолго.
— О матери вспомнил, да? — взъярилась я, непроизвольно сжимая нож в кулаке. Огненные блики от горящих свечей змеились по его лезвию, окрашивая алым прилипшие к нему вишнёвые ошмётки. — А ты, когда пошёл в храмовники, не думал ни о ней, ни о том, что сказал бы наш отец о сыне, который теперь занимается тем, что охраняет в Круге магов! О сыне, который, словно натасканный пёс, сторожит людей, повинных лишь в том, что они родились не такими, как все! — взяв нож обратным хватом, я подалась вперёд и с силой вонзила лезвие в запечённую баранью ногу, вымещая зло на ней. Прошив мясо насквозь, острие глухо скрежетнуло по подносу.
— Узнаю знакомый припев! — брат откинулся на стуле, сложив руки на груди, и смотрел на меня исподлобья взглядом бешеного морового волка. — Ты что, теперь с отступником сошлась? Жаль, что я не могу натравить на него храмовников!
— А что мешает тебе это сделать, Карвер? — вполголоса спросила я, чувствуя жжение в глазах от подступающих слёз. — Вы же считаете, что маги — не люди, что их можно клеймить, как животных, и называть это грязное дело «Усмирением», словно мы дикие, чтобы нас нужно было усмирять… Ты хотел бы, чтобы меня усмирили, да, Карвер? Считаешь, «солнышко» будет мне к лицу?
— Да при чём здесь Усмирение?! — возмутился он, рукой отмахиваясь от моих слов, как от надоедливой мухи. — Я говорю о твоем непотребном поведении, сестра! Зачем, ну зачем ты спала с этим эльфом? Этот тевинтерский магистр так орал, что его слышно было, должно быть, и в Верхнем городе! Теперь же тебя никто из высокородных замуж не возьмёт!
— А! Вот в чём дело! Высокородные, значит… — я устало помассировала виски — от напряжения разболелась голова. — Плевать мне на их мнение! Я Защитница Киркволла, и они будут вынуждены со мной общаться так, как будто ничего не было. А если и не будут, так мне от этого ни холодно, ни жарко! И это было во-первых! А во-вторых, я не нуждаюсь в твоём одобрении при выборе любовников! С кем я сплю, как, когда и где — не твоё дело, Карвер! А в-третьих, ты не думал, брат, что я не хочу себе в мужья кого попало, что я хочу, чтобы у меня было как у мамы с отцом! — на последних словах мой голос сорвался, я была близка к тому, чтобы разрыдаться. Карвер тоже понял это и сбавил обороты:
— Я слышал, что ты буквально спустила с лестницы одного из благородных претендентов на твою руку, — продолжил он более спокойным тоном. — Мне рассказали, что…
— А почему я так сделала, тебе не сказали? — я тоже постаралась взять себя в руки и говорить тихо и размеренно, но ядовитая злость всё равно пробивалась сквозь мнимое спокойствие. — Нет? Странно! Ну, так вот, можешь рассказать своим осведомителям, что этот… пре-тен-дент был твёрдо уверен в том, что делает мне одолжение и спасает меня от участи умереть в одиночестве и бездетной… как будто я на каждом углу кричала о том, что не могу иметь детей и помираю от тоски! А ещё, по его мнению, женщина не способна самостоятельно управляться с деньгами и обязательно всё растратит, так что муж ей просто необходим, чтобы деньги сохранить! И ты хочешь, чтобы я вышла замуж за подобного придурка?! А они такие через одного! И ты тоже не лучше! Как ты мог поверить на слово неизвестно кому? Да как тебе вообще в голову могло прийти, что я напьюсь и буду творить заклинания в таверне, где полно людей?! Да, не все из них честные обыватели, но это же не значит, что я должна убивать всех встречных воришек и контрабандистов!
— Конечно, ты же с ними каждый день якшаешься! Как же ты можешь их убить, если они твои друзья?! — глаза Карвера цвета раскалённого летнего неба прожигали меня, «непотребно себя ведущую» и никак не желающую жить, «как все высокородные графини». Я смотрела на него не менее яростно, и если взглядом можно было бы убивать, то кто-нибудь из нас был бы уже мёртв…

…Цвет глаз нам обоим достался от отца. И уж если кого и можно было бы назвать близнецами, так это нас с Карвером: синеглазые, черноволосые, со схожими удлинёнными лицами — сразу было видно, что мы родственники. Не то, что Бетани с её большими медово-карими глазами и личиком в форме сердечка, так похожая на нашу маму в молодости… И вот их обоих нет. А этот обалдуй, сидящий напротив и сопящий негодующе, делает всё, чтобы оставить меня круглой сиротой!..

Я закрыла глаза и всей грудью вдохнула воздух, пропитанный сладостью спелой вишней и терпким ароматом антиванских специй… Выдох: «Я…», вдох: «Люблю…», выдох: «Этого…», вдох: «Засранца…». Ещё раз… Выдох: «Я…», вдох: «Люблю…», выдох… Повторённое пять раз это «заклинание» наконец-то оказало целебное действие — на меня снизошло безмятежное спокойствие с ноткой бесшабашного веселья. Усмехнувшись, я продолжила тему своих знакомств:

— Знаешь, Карв, я и с монной Мередит теперь частенько вижусь. Может, попросить её перевести тебя служить в другое место, откуда тебе будет слишком далеко добираться до Киркволла, если ты опять вдруг услышишь сплетни о моем «непотребном поведении»? Выбирай, Андерфелс или Минратоус?
— Ага, попробуй, давай. Расскажешь потом, с каким именно выражением на лице наша дражайшая рыцарь-командор говорила тебе о незаменимости моей персоны в её окружении, — проворчал Карвер, чей гнев уже успел поостыть за то время, что я читала своё «заклинание спокойствия». — А то ты не знаешь, что я залог твоего хорошего поведения.

Брат застучал ножом по тарелке, разрезая мясо. Я откусила пирог. Наша размолвка окончилась тем, что каждый остался при своём мнении. Как всегда. Лишь одна радость была от этой ссоры: я окончательно уверилась в том, что вокруг меня сейчас не крутится ни один демон — ещё три минуты назад желание прибить брата было таким сильным, что демон точно бы не утерпел и предложил мне выполнить его.

— Знаю, конечно. Но, помечтать-то можно? Вот сплавлю тебя куда-нибудь — хоть в Дикие земли Коркари, чтобы твой укоризненный взгляд мне на нервы не действовал, — и сразу же ударюсь в загул: магия, мужчины, вино рекой… Эй! Это мой чай! — Карвер по ошибке пригубил из моей чашки.
— Был, — отозвался брат, возвращая мне пустую посудину. — Мёда переложила, приторный слишком.
— Это не мёд. Это травы. Андерс заваривал.
— Тьфу! — поморщился Карвер, приникая к кубку с вином, чтобы запить сладкий привкус чая. — Поди, отравы какой-нибудь намешал, а потом мёда добавил, чтобы вкус скрыть.
— Угу. Зелья приворотного, например. А раз его допил ты, то сейчас ты к магу любовью воспылаешь и набросишься с поцелуями… и всем остальным.
— Для этого мне придётся столько приворотного зелья выпить, сколько воды в Недремлющем море. Поверить не могу, что ты теперь с ним встречаешься.
— И правильно не веришь, я с Андерсом не встречаюсь. Точнее, встречаюсь, но лишь в клинике, где помогаю ему лечить людей, а он меня обучает тому, что знает сам. И только. Кстати, спасибо, Карв, что позвал Андерса, даже несмотря на неприязнь к нему.
— Ну целитель-то он хороший, — смущённо пробурчал брат, не поднимая взгляда от тарелки.
— Лучший из тех, кого я знаю. Ладно, мне уже пора. Изабелла ждать не будет, — выйдя из-за стола, я на прощание потянулась взъерошить его волосы, но он увернулся. Как всегда.