Хоук.

…На тёмно-серой скатерти неба крошащимся пластом сыра лежит луна, окружённая колючими хлебными крошками звёзд, шум прибоя напоминает плеск вина во встряхиваемой бутыли, а треск сгорающих в костре поленьев вызывает воспоминания о том, как несколько недель назад на привале мы готовили на огне подстреленного Варриком зайца… Да я сейчас с превеликим удовольствием составила бы компанию даже Белле с её рационом из сырой рыбы! Сглотнув голодную слюну, я поплотнее укуталась во всё ещё влажную куртку Андерса, чтобы не выпускать наружу зарождающееся под ней тепло. Холодно… Всё ещё холодно, несмотря на безветренную летнюю ночь и большой костёр. Но этот холод не изгнать теплом огня, он идёт изнутри. Душу обжигает ледяной ужас при мысли, что со мной могла сделать эта полузабытая легенда, вдруг оказавшаяся живой и до жути настоящей…



…Сначала я решила, что это сон, настолько невозможным показалось мне происходящее. Мне снилось, что я лежу на песчаном берегу, где-то в ногах у меня глухо плещет морской прибой, а я смотрю вверх, на блестящий, будто только что отчеканенный серебряк луны. Мне тепло и уютно, будто я лежу под одеялом в своей кровати, а не на ночном пляже. Вот только воздух пахнет солью, подгнившей тиной и рыбой. И тут сквозь умиротворённую дремотную негу я ощущаю, как кто-то ласково гладит меня по щеке, пальцем касаясь губ, и вот он уже склоняется ко мне, закрывая обзор. Незнакомец помедлил на миг, но мне хватило, чтобы в размытом лунном свете опознать Андерса. Он попытался поцеловать меня, но я отвернула лицо. Никаких поцелуев с ним даже во сне! Особенно во сне. Мне хватило демонессы в облике Фенриса.

Краем глаза я заметила, как он отодвинулся, так и не коснувшись меня. Что же он собирается делать дальше? Я повернула голову… и, не сдержавшись, вздрогнула от неожиданности: вместо Андерса надо мною нависал уже Фенрис! Серебристая копна волос, очерченный лунным светом абрис впалой щеки, две лириумные полоски на подбородке… Дыхание Создателя! Двое их здесь, что ли? Мой разум взбунтовался: чтобы эльф и целитель были здесь оба и не рычали друг на дружку — да такое даже во сне невозможно! А уж втроём в одной постели… Нет уж, так пусть развлекается Белла! Так кто же ты на самом деле?.. Некто в облике Фенриса опять склонился ко мне, добиваясь поцелуя, а я обняла его, крепко прижав к себе, и перевернула, подмяв под себя его трепыхающееся тело. Руками я уперлась в его плечи, вдавливая в песок и не давая подняться, а коленями прижала кисти его рук к его же бокам. Чуть отодвинулась, чтобы свет луны падал ему на лицо, пригляделась…

Морок рассеялся, и в неярком лунном свете я увидела этого «Андерса-Фенриса» таким, каким он был на самом деле. Дыхание Создателя! Я передернулась от отвращения — ну и урод: лысый, головастый, лупоглазый… и безносый! Но существо не дало мне много времени на осмотр, оно раззявило пасть — блеснули белые треугольные зубы — и зашипело подобно разъярённой кошке, закрутило головой, вытягивая шею в попытке укусить меня за руки, при этом оно ещё и вертелось, и выгибалось, подбрасывая низом, подобно норовистой лошади, пытающейся сбросить наездника. Со стороны мы, должно быть, выглядели очень интригующе. Хорошо, что смотреть на это было некому, а мне сейчас не было дела до приличий. Я старалась не дать ему ускользнуть — в прямом смысле «ускользнуть» — его кожа была противно осклизлой. А ещё холодной и гладкой — мне казалось, что я сижу верхом на огромной рыбине, которая хочет меня сбросить. Но ему не хватало сил даже приподнять меня, и я лишь крепче сжимала его плечи, вдавливая в песок, и ногами плотнее прижималась к нему, понимая, что если оно освободит свои руки, то как минимум может вцепиться в меня когтями, а как максимум — сотворить какое-нибудь заклинание. Почему-то мне показалось, что оно маг, ведь как-то же оно заставило меня принять его то за Андерса, то за Фенриса попеременно? Магия. Причём магия крови. Или демоническая: слишком уж уродливо оно выглядит, в самый раз для демона…

Существо пыхтело, шипело и брыкалось, я молчала, удерживая его в захвате и ожидая, когда же у него иссякнут силы. Оно было меньше меня и явно слабее, раз до сих пор не смогло освободиться, даже несмотря на скользкую кожу. Была ещё одна польза от нашей возни: от физических усилий я согревалась, не чувствуя холода, хотя и волосы мои, и одежда были мокрыми, а ночь, пусть и летняя, была не очень-то и тёплой. Похоже, на этот пляж я попала вплавь. Может, даже и не без помощи этого вот…

«Отпусти…» — прошелестел в моей голове чужой голос, вызвав покалывание в висках, и я от неожиданности чуть действительно не разжала руки. Точно демон! Только они умеют так.

Перестав брыкаться, существо смотрело на меня. И взгляд его был вполне осмысленным.

— Если будешь вести себя спокойно и не попытаешься снова зачаровать меня, я, так и быть, разожму руки, — чётко и медленно произнесла я — а то кто его знает, насколько хорошо оно понимает человеческую речь.

«Хорошо, я не буду пытаться сбежать или причинить тебе вред», — появилась ещё одна чужая мысль, и снова лёгкое покалывание в висках.
 
Я осторожно разжала левую ладонь, подняла её вверх, готовая, если что, сразу же схватить его за руку, но оно лежало, обмякнув, лишь шумно дышало открытым ртом. Я быстро защёлкала пальцами, создавая «светлячки»: мне хотелось получше рассмотреть свой «улов». Существо захлопало глазами, полуотвернувшись от света, но не препятствовало мне его разглядывать.

Дыхание Создателя! Даже при втором взгляде оно казалось безобразным и внушало отвращение: лысая голова с большими выпученными глазами и безгубым ртом, без ушей и носа — вместо них лишь тёмные отверстия в коже. На шее длинные щели, похожие на жабры у рыб. Значит, оно живёт в воде. Нет, пожалуй, это всё-таки «она», судя по груди — небольшой, но всё же явно женской. Чтобы проверить свою догадку насчёт места жительства пойманной мною твари, я, повернув голову, быстро глянула назад через плечо. Так и есть, вместо ног у неё был рыбий хвост с двумя большими плавниками. Кажется, я поняла, кто это. Вот только их обычно описывают как обольстительных дев с чарующим голосом…

— Что ты такое? — спросила я, повернувшись к ней и вглядываясь в её бесстрастное лицо.
«Сирена…»
— Да я уж догадалась, что ты не грифон! Ты мне скажи, что ты за существо и откуда взялась!
«Ты не убьёшь меня? Отпустишь?» — и опять её мысли вызвали раздражающее покалываение в висках, словно кто-то давит на них и одновременно щекочет.
— Говори вслух, не надо мне этих мысленных штучек. Отпущу, если скажешь правду. Но если я пойму, что ты мне лжёшь… — и я многозначительно замолчала.
«Я не умею разговаривать, как люди. Только передавать мысли и образы».
— Хорошо, тогда говори, как умеешь. Но не смей лезть в мои мысли!
«У меня уже не получится воздействовать на тебя или узнать, о чём ты думаешь, — досадливо „сказала” сирена. — Ты маг и ментально сильнее меня. Поэтому спрашивай вслух, а я буду мысленно отвечать».
— Почему? — удивилась я. — Ведь все демоны читают мысли магов… ну или как-то ещё узнают то, о чём человек думает.
«Я не демон! — обиделась сирена. — Хотя люди меня и называют иногда „морским демоном”, но я не демон. „Сирена” нравится мне больше, так что зови меня так. Послушай сперва нашу историю, а потом спрашивай. Слушай, маг, слушай… Прародительница наша была магом крови из Тевинтера…»
— Прародительница? — растерянно уцепилась я за первое же слово.
«Да, она была человеком и одержимой демоном. Так мне рассказывала моя мать».
— Дыхание Создателя! Во всех книгах пишут, что ты бессмертна, а у вас всё, как у людей!
«Не всё. Слушай дальше… Она плыла на корабле, который попал в шторм. Корабль пошёл ко дну, её схватила акула. Она хотела жить и призвала демона, но было поздно. Но её последнее желание — выжить любой ценой — было так сильно, что демон извращённо выполнил его, соединив женщину с акулой… и собой».
— Пресвятая Андрасте! Так ты тоже являешься одержимой?
«Нет, демон, человек и зверь смешались в единое целое. Духом и телом».
— Но телесно-то в тебе нет ничего от демона! Значит, демон дал тебе… ей… вам… дал вам какие-то способности? Этот ваш «зов», должно быть. Что это такое?
«Зов… Ты его почувствовала. Но на тебя он не подействовал, ты маг».
— То есть, когда я видела над собой вместо тебя то Анд… одного человека, то другого, это и был твой «зов»?
«Да. Так мы завлекаем мужчин — воздействуем на них, заставляя видеть тех, кого они желают. Потом мы соединяемся с ними, чтобы зачать. Но это случается редко: не каждый мужчина может дать ребёнка сирене».
— Неужели у вас мало своих мужчин?
«У нас их нет вообще. У нас рождаются лишь девочки».
— Вот как… А что потом происходит с призванным мужчиной?
«Если он нам понравится, мы будем „звать” его так долго, как нам захочется. А если нет, то хватит и одного раза. Чаще всего они не помнят того, что с ними произошло».
— Но я же не мужчина! — возмутилась я. — Или ты не различаешь кто есть кто?
«Женщин мы тоже используем, но по-другому: мы смотрим на мир её глазами, учимся человеческой жизни и выбираем понравившегося нам мужчину, а она потом с ним соединяется и делает уязвимым для нашего зова. Такого мужчину мы можем позвать не только с близкого расстояния, а откуда угодно, и он придёт туда, куда нам нужно».
— Подожди-ка, значит, это ты «позвала» Изабеллу?
«Да».
— Так, значит, это из-за тебя она теперь ест сырую рыбу? Это из-за тебя у неё испортился характер так, что она на всех стала бросаться?
«Она сама виновата: она не хочет спать с теми мужчинами, что мне понравились. Сопротивляется».
— Ну и правильно делает, — успокоилась я насчёт пиратки. — Вот всегда у неё так: сначала сделает, а потом думает, а надо ли было так поступать. Заключить договор с демоном… Глупо. Что ты дала ей взамен?
«С моей помощью она может получить любого мужчину, какого пожелает».
— Любого? — это слово кольнуло меня, словно кинжалом.
«Любого не-мага».
— И что, многих она так… получила?
«Двоих».
— И ты после этого «позвала» их?
«Да».
— Они умерли?
«Один умер».

…Так, у меня будет серьёзный разговор с Изабеллой. Может, даже на кинжалах, а не на словах.

— Как можно развеять твой «зов»?
«Никак».
— Врёшь! — стиснула я её плечи, вжимая в песок. — Ты наверняка можешь снять своё заклинание!
«Нет! Я не могу! Это не заклинание, это другое! Это как связь с Тенью у магов, только вместо Тени — я. „Зов” нельзя отменить!»
— А если я тебя сейчас слегка поджарю, рыбка моя? — высвободив левую руку, я создала над сиреной небольшой огненный шар, и она, испугавшись, резко рванулась, опрокинув меня набок. Шар ушёл в небо, а сирена, перекатившись по песку, скользнула в воду — я услышала гулкий всплеск. Поднявшись на ноги и посмотрев в сторону моря, я, конечно же, никого не увидела: рыбка уплыла под водой. Ну и пусть катится к демонам! А мне и без неё есть чем заняться. Запоздалые волны знобкого отвращения пробегали по моему телу, рвотными позывами отзываясь глубоко в горле, пока я оттирала песком выпачканные её слизью руки. И как только Белла не рехнулась, увидев эту тварь наяву после того, как… Жуткое создание. Она чуть не изнасиловала мой мозг, а вслед за ним и тело!

Чуть отдышавшись и отчистившись, я почувствовала, что начала замерзать — мокрая одежда противно липла к телу, охлаждая его. Соваться за дровами в предутренний лес я не рискнула, а потому, ёжась от холода, быстро насобирала выброшенный морем топляк. Сырой и склизкий, он загорался плохо, чадил и шипел, но, в конце концов, у меня всё же получился небольшой костерок, у которого можно было хоть чуть-чуть отогреться. Мне пришлось ещё не раз пройтись по берегу, собирая выброшенные морем деревянные обломки и коряги, но мало-помалу одежда моя подсохла, и я согрелась.

Лишь меховая куртка Андерса упорно не хотела сохнуть. Мне почему-то было боязно сушить её у костра — вдруг показалось, что стоит мне случайно подпалить её, как я больше не увижу ни её владельца, ни… всех остальных. А я просто жажду встретиться с тем ублюдком, который меня сбросил в море несколько часов назад, перед этим стукнув по голове! Я коснулась пальцами большой шишки над правым ухом… Сволочь! Подкрался со спины, а я подумала, что это Андерс возвращается. Хорошо, что сирена мимо проплывала… Или она там с Изабеллой общалась? И кстати, как мне теперь Беллу расколдовывать? А расколдовывать придётся. Даже через её «не хочу». Особенно через её «не хочу». И если сирена действительно не знает способа снять свои чары, то уж с её смертью они точно развеются.

Ах, Хоук, какая же ты всё-таки оптимистка — сидишь ночью на незнакомом берегу Недремлющего моря, в пределах Планаценского леса, в котором живут виверны, одна, голодная, в мокрой одежде и размышляешь о том, как вытащить Изабеллу из неприятностей, в которые она опять сама себя загнала! А кто вытащит тебя из твоих неприятностей? Они там все на «Сирене» — фу, даже произносить теперь это название противно! — на корабле спят ещё и ни сном, ни духом о том, что ты пропала! Когда ещё хватятся, да и где искать будут? А тварь эта демоническая и не подумает помочь! Придётся спасаться самой. Вот настанет день, огляжусь, соображу, в какую сторону идти, и пойду в Киркволл. Пешком. По лесам, по горам… А что, недельки через две доберусь.

Постепенно я начала задремывать, несмотря на урчание голодного желудка и панические вопли рассудка о том, что спать на берегу невдалеке от леса — это полное безумие. Если это всё-таки Планаценский лес, то там вдобавок к волкам и медведям водятся ещё и виверны. А желудок в ответ заурчал громче, заявляя, что готов переварить даже виверна. Жаль, они несъедобны из-за яда. Хоть бы действительно медведь из леса вышел, что ли… Но ночью медведь не вышел. А когда я, выспавшись, отправилась на поиски еды, то заметила, что лес вообще был на удивление тих и пуст, словно по нему орлейская охота промчалась, выбив подчистую всю живность для какого-нибудь очередного празднества. Похоже, придется рыбачить. Пожевав каких-то ягод — надеюсь, они не были ядовитыми, — я нарвала листьев эльфийского корня, набрала ещё сучьев для костра и вернулась на берег. Я вовремя успела остановиться на опушке, не выходя на открытое место из-за деревьев, потому что по морю плыли три шлюпки, полные людей, и плыли они на мой костёр. Обругав себя дурой — ну что мне стоило затушить его? — я отпрянула за толстый ствол дерева и с тревогой стала наблюдать за приближающимися лодками.