Хоук.

— Хоук, хочешь взглянуть на то, что он мне подарил? — перегнувшись через стол, шепчет мне Изабелла. Глаза у неё блестят, будто свежеотчеканенные золотые монетки под полуденным солнцем. На смуглых щеках цветёт румянец. «Гроза морей и моряков» сегодня почти не притронулась к выпивке, но выглядит так, будто пустая бутылка из-под «Крови Архидемона» восьмилетней выдержки, которую она сейчас лениво перекатывает ладонью по столу, — целиком и полностью её заслуга. Не в силах усидеть на одном месте, она весь вечер расхаживает по комнате, то и дело счастливо улыбаясь и оживлённо щебеча разные глупости. Впрочем, должно быть, и я со своими улыбками и долгими взглядами, адресованными Фенрису, в глазах моих друзей выгляжу такой же влюблённой дурочкой. — Хо-о-оук, — хитро улыбаясь, Белла щёлкает пальцами у меня перед лицом.
— Показывай, — соглашаюсь я, чтобы отделаться от её мельтешения хоть на какое-то время.
— Подожди, я сбегаю за ним в свой номер, — задорная перекличка каблуков, стук двери, и шаги Беллы затихают в шуме таверны, гулким прибоем бьющимся о стены Варрикова люкса.

Поморщившись от слишком громкого звука, я невольно гляжу на спящего Фенриса — не разбудил ли его шум? Но нет, он всё ещё спит, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки. Из рукава торчит край моего красного пояса, который он продолжает носить на правом запястье, и я улыбаюсь, вспомнив нашу перепалку из-за этой тряпицы.

— Что ей мог подарить этот антиванский убийца? — вполголоса говорю я, отворачиваясь от моего — наконец-то моего! — спящего мужчины и встречаясь взглядом с понимающе ухмыляющимся Варриком. — Может, кинжал?
— Надеюсь, это будет всего лишь очередной кинжал, а не какой-нибудь новый яд, — отвечает он. — А то с неё станется опробовать его на этом ненормальном виршеплёте, который преследует её своими ужасными рифмами. А потом все скажут, что это он элем отравился в моей таверне.
— Невелика потеря. Мне до сих пор хочется посох о его спину сломать за тот стих, что он посвятил моей битве с Аришоком.
Варрик зафыркал, стараясь не засмеяться в голос.
— Хоук, не будь такой злопамятной. Тогда тебя только ленивый глухонемой нищеброд не воспевал. Тебе посохов не хватит, чтобы каждого бездарного киркволльского рифмача по спине ударить.
— Ничего, Фенрис мне свой меч одолжит.
— Только вместе с собой, — поддевает меня Варрик. Я лишь вздыхаю.

…Белла, ты трепло. Хорошо ещё, если только Варрику рассказала. Хвала Андрасте, до Верхнего города эти сплетни то ли не дошли, то ли им не придали значения: знать уже начала привыкать к тому, что все рассказы о моих любовниках оказывалось на поверку ложью. Но даже сейчас этим вполне правдивым слухам не поверят: Фенрис продолжает жить в своём особняке, а для встреч у нас есть прекрасная уютная комнатка в одном из неисчислимых помещений подвала моего особняка, пройти в которую можно и потайным ходом. А «Встречу на „Сирене”» Варрик решил переделать так, чтобы никто из слушателей не смог связать этот рассказ с некой Защитницей и неким магом, живущим в Клоаке.

— Варрик, ты когда видел Андерса в последний раз? Как он? — я невольно замираю, опасаясь услышать что-нибудь плохое.
— С момента возвращения я его не видел, но читаю донесения о нём от моих соглядатаев каждое утро между первой кружкой эля и финансовым отчётом за вчерашний день, так что, Хоук, можешь не волноваться, с ним всё в порядке. Исцеляет больных, пишет манифесты… Почитать хочешь? — Варрик кивает на полку с кипой каких-то бумажек.
— Я их наизусть знаю. Оставь себе, камин топить пригодятся.
— О! Самое главное чуть не забыл! Хоук, вчера к нему приходил лечиться сам сенешаль Бран! Тайно, конечно же. Но при этом его слуги разогнали всю клоачную шушеру на пути его следования, чтоб, не приведи Создатель, ни один рыжий волосок не упал с его крашеной шевелюры.
— Меньше по борделям ходить надо. Ладно, Варрик, спасибо за то, что пытаешься меня развеселить, но давай просто молча посидим, подождём, пока Мерриль там своё дело сделает. А то мне сейчас всё равно не до веселья.

Подтянув поближе свою глиняную кружку, я вглядываюсь в тёмные глубины её содержимого, словно пытаясь увидеть в них то, что сейчас происходит в соседнем номере, где Мерриль проводит свой неведомый эльфийский ритуал, читая заклинания из «Фолианта спящих старейшин» и полосуя запястья арулин’хольмом. Хоть на что-то сгодился этот вычурный древнеэльфийский нож.



…При свете костра лицо Маретари казалось почти молодым, а седые волосы выглядели золотистыми. Она напомнила мне королеву с древних гравюр. Спокойствие и сдержанная властность в каждом жесте и слове — Хранительница умудрялась выглядеть величественно даже одетой в льняную вышитую рубаху и с простой глиняной чашей в руках, которую она подала мне с воистину королевским достоинством. От угощения приятно пахло мятой и ещё чем-то сладковатым. Я медленно отпила, разглядывая внутреннее убранство шатра Маретари. Деревянные резные сундуки, устланные волчьими шкурами, постель, укрытая вышитым покрывалом. На земле, возле очага тоже шкуры, но уже медвежьи. На них мы и сидим, подогнув под себя ноги. Сделав глоток, я отставила чашу. Не затем я пришла к Хранительнице долийского клана.
— У тебя получилось?
— Да, — степенно кивнула она. — Прошлой ночью мне удалось провести ритуал и найти их в Тени, пока они спали. Твоя подруга свободна от заклятья, твой мужчина зачарован.
— Но как это возможно? Ведь сирена сама мне призналась, что зачаровала Беллу.
— Я знаю лишь то, что увидела в Тени, — покачала головой Маретари, — остальное спрашивай у своей подруги.
— Ты можешь снять заклятье с Фенриса?
— Нет, Хоук, это мне не по силам.
— Значит, Мерриль? — полуутвердительно спросила я, опасаясь в ответ услышать, что и той это может быть не под силу.
— Возможно. Но тебе лучше спросить у неё самой. Магия крови — не моя стезя. Всё, что могла, я сделала. Вот, забери это, — на сухой морщинистой ладони долийки лежали пряди волос Фенриса и Изабеллы.
Я взяла их и бросила в огонь. Пламя с треском поглотило приношение.
— Как она? — негромко спросила Маретари, и в глазах её я заметила тревогу.
— Почти не покидает эльфинаж, только изредка гуляет по городу, да и то ночью. Я иной раз беру её с собой, если у меня дела вне Киркволла. А так она в основном сидит дома, изучает книги и продолжает искать способы починить своё зеркало.
— О, Митал! Я надеюсь, ей это не удастся.
— Я тоже. Благодарю тебя, Хранительница, но мне пора идти. Dareth shiral¹, Маретари.
— Dareth shiral, Хоук.
 
Идя по лагерю долийцев, я почти физически ощущала нацеленные на меня их внимательные взгляды. И как бы не пару-тройку стрел — так, на всякий случай, мол, мало ли что от этих шемов можно ждать… Хотя они за несколько лет и привыкли к моим визитам — ну, по крайней мере, не провожали под охраной, как было в первый раз — но всё равно глядели настороженно, готовые в любой момент схватиться за мечи и луки.

Наши палатки стояли на окраине — Хранительница дозволила нам устроиться на ночлег рядом со своей стоянкой, хотя я уверена, что сегодня долийцы будут спать вполглаза, сжимая руками оружие. Наивные. Если бы мы планировали перебить их, то мне хватило бы «огненной бури» и «грозы», а Зевран вообще мог бы подбросить им в котлы с едой какой-нибудь отравы так, что они и не заметили бы. Маретари это понимала, но, похоже, нас она не опасалась, а по поводу беспокойства своих долийцев сказала, что «дети должны чувствовать себя нужными». А то, что некоторым из этих «детей» я в дочери, если не во внучки, гожусь, так это мелочи, главное — они будут при деле, и это их порадует.
 
Я прошла мимо костра, у которого улыбающийся Зевран травил жадно слушающим его эльфам байки о Герое Ферелдена, с которым он бродил целый год по всей стране. Рядом с ним, прижимаясь бедром к его плечу и перебирая его волосы, сидела на бревне Изабелла, которая то и дело вставляла в его рассказ разные подробности, по-видимому, только что придуманные ею самой.
 
Они хорошо смотрелись рядом. Оба смуглые и золотистоглазые, оба с кинжалами за плечами — хищники одной породы, что сходятся раз в году, а после разбегаются по своим охотничьим угодьям до следующей встречи.

Хм. А Изабелла права: Джитанн из «Розы» действительно чем-то похож на Зеврана. Те же золотистые волосы, та же порочность во взгляде, та же вечная готовность скрыть за щитом улыбки свои настоящие мысли и чувства. Похожи. И одновременно разнятся — как игривый домашний котёнок и опасный лесной кот.

…Зевран Араннай. Великолепная фигура, красивые волосы, чувственный изгиб широкого полногубого рта… и неожиданно умное выражение больших золотисто-карих глаз под тяжёлыми веками. Этот антиванец не так уж и прост. И предложения выдвигает дельные: со стаи заказавших его Воронов можно больше пёрышек надёргать.

Пусть живёт. Тем более раз уж этот конкретный убийца так нравится Изабелле. Да и Маретари не просила меня убивать его, лишь «устранить»: слишком уж привлекательным он оказался для долийских девушек, вот Хранительница и заволновалась о том, что чистая кровь их клана может быть «попорчена» плоскоухим изгоем. Я не стала говорить ей, что пришла сюда как раз в поисках Зеврана, заказ на которого в свою очередь взяла из расчёта заиметь подходящую причину для визита в лагерь Маретари и разговора с нею о заклятии сирены. Я была готова заплатить практически любую цену за её помощь, но раз уж Хранительница сама заговорила о скрывающемся в пещере эльфийском убийце, так почему бы не «убить двух нагов одной стрелой», как любит выражаться Варрик?

Гном сидел у другого костра, вполголоса рассказывая что-то увлекательное, судя по напряжённо внимающим ему эльфам. Надеюсь, не о наших последних приключениях. Фенрис тоже был там. Сидел, привалившись к бревну, поддерживая левую руку правой: он был ранен в сражении с вартерралом, который неожиданно выскочил на нас в пещере, когда мы искали Зеврана. А у меня, как назло, ни силы не хватило на исцеляющее заклятье, ни зелья опять под рукой не оказалось. Хоть магию крови учи на крайний случай. Но тогда этот «крайний случай» окажется и последним же — уж магию крови Фенрис мне точно не простит. Значит, придётся приналечь на изучение заклинаний исцеления. Слишком мы привыкли к тому, что Андерс лечит все раны во время боя и после него. Теперь придётся рассчитывать лишь на зелья да тщательней дозировать расходуемую силу.
 
Я достала из пояса флакон с лечебным зельем — я сказала всем, что именно за ним и пойду к Маретари. Не было б нужно зелье, придумала бы другую причину: надо же мне было узнать, удалось ли Маретари сходить в Тень и выяснить, зачарован Фенрис или нет.

…Он не знает, что зачарован, и ничего не помнит ни о той сценке с сиреной на берегу, ни о том, что напал на меня после этого. И лучше не думать о том, что случится, когда он всё это вспомнит. Но пусть вспоминает, лишь бы Мерриль смогла ему помочь освободиться от смертоносного влияния сирены.



Вздохнув, я поднимаю кружку и отпиваю вино, надеясь, что его сладость поможет побороть горечь воспоминаний. Терпкая влага заполняет рот и мягко льётся в горло, согревая желудок. Несколько капель падают с моих губ на некогда белую скатерть и расплываются по ней красными пятнами.

…Красными, как кровь, которую сейчас проливает в соседнем номере эльфийка.
Мерриль сказала, что может попытаться снять чары, раз уж они замешаны на магии крови. И оказалось, что ей даже необязательно при этом смотреть на Фенриса, достаточно лишь быть невдалеке от него. И лучше, чтобы эльф спал во время её ритуала. Что ж, отпраздновать удачное завершение очередного заказа — что может быть естественней и невинней? Тем более что соседний с Варриковым люксом номер всегда пустует.
 
И вот, вечер, люкс в «Висельнике», я, Фенрис, Варрик, Изабелла, четыре бутылки неваррского красного вина «Кровь дракона» и полстакана сонного зелья, тайком вылитого мною в бокал моего возлюбленного. Ещё одна маленькая ложь. Прости, Фенрис, но я слишком устала от смертей дорогих мне людей, а сирена тебя не отпустит. Да и я не всегда буду рядом…

— Изабелла! — Фенрис вскакивает со скамьи, сияя клеймами и принимая боевую стойку. Варрик, кувыркнувшись назад, приземляется у подставки с оружием, хватает Бьянку и наводит её на «лириумного призрака». Читая «щит», я встаю между ними, загораживая эльфа от возможной атаки гнома, по невозмутимому лицу которого скользят синие блики. Секунда выжидательного молчания — и сияние за моей спиной постепенно угасает.
— Варрик, опусти Бьянку, я не собираюсь никого атаковать, — говорит Фенрис, выходя на середину номера. — Просто мне приснился сон… или, может, это был не совсем сон. В любом случае, мне нужно поговорить с Изабеллой. Где она?
— Какой сон, Фенрис? — спрашиваю я, развеивая заклинание.
— Прости, Мэриан, но я не могу сказать тебе, пока не поговорю с Изабеллой, — говорит он, глядя мимо меня. — И говорить с ней я буду наедине. Так где она?
— Убежала к себе за какой-то безделушкой, которую ей подарил любовник, — грубо отвечаю я. Ничего не могу с собой поделать, я опять начинаю ревновать его к Изабелле.
— А ведь её нет уже почти полчаса, — задумчиво говорит Варрик, не торопясь прятать Бьянку.
— Ну и что, — пожимаю я плечами. — Это ж Изабелла. Должно быть, другого любовника по пути встретила и навёрстывает упущенное.
— Я всё-таки схожу к ней в номер. Мне нужно срочно поговорить с ней. Мэриан, пожалуйста, не ходи за мной.
Он быстрым шагом выходит из номера, а я, вцепившись в ручку двери, смотрю ему вслед.


__________________________________

¹ Dareth shiral (эльф.) — счастливого пути.