У костра сидело четверо.
Трое крепышей, то ли фермеры, то ли охотники, и один замученного вида маг. Конечно же, мантию ферелденского Круга магов может надеть любой человек, но кто бы решился привлекать к себе ненужное внимание храмовников? Впрочем, человек в изрядно потрёпанной мантии действительно был магом, а если верить объявлениям о награде за его поимку, то еще и малефикаром, отравителем и убийцей. Один из крепышей встрепенулся, коснулся рукава мага, отрывая его из раздумий. Со стороны дороги доносился шум. Судя по звуку, к полянке приближался отряд, и немаленький.
— Мастер Левин… Может, это бандиты возвращаются?
— Нет, это не бандиты, — возразил, прислушавшись, его товарищ, следопыт по призванию. — Зуб даю, это кто-то посерьёзнее.
Йован снова опустил голову. Он едва смог справится с волчьей стаей, а вчерашние разбойники его вообще не испугались, как бы его спутникам ни хотелось думать иначе. Скорее, бандиты отвязались лишь потому, что у крестьян не было ни товаров, ни ценностей, которые можно было отобрать. Но разве он может не оправдать доверие людей, которые на него надеются? Йован встал, потёр вмиг озябшие ладони, разгоняя кровь перед колдовством.
— Отойдите к краю поляны. Если что, бегите. Я их задержу…
Драться не пришлось. Путники, выходившие на поляну, были вооружены до зубов, настороженны, но не агрессивны. На крестьян и торчащего посреди поляны волшебника они не обратили особого внимания. Йована спросили только, есть ли на стоянке источник воды. Явно не лихие люди — даже в нынешние страшные времена сложно встретить в одной банде кунари, гномов и эльфов, судя по татуированным лицам, долийцев… Бойцы даже поинтересовались из приличия: «Не потесним ли?», но к ответу прислушиваться не стали, сразу сосредоточились на разбивке лагеря.

Когда на тропинке показалась хрупкая фигурка в сияющих латах, двигающаяся так легко, словно металл был мороком, Йован подумал, что обознался. «Это невозможно. Ни один маг не смог бы сдвинуться с места в такой груде сильверита». Но небрежно сколотые волосы были такими знакомыми, что он узнал бы их и с другого берега Дейна. Они встретились глазами, и латница застыла статуей. Несколько долгих секунд они смотрели в глаза друг другу, пока Йован не дёрнулся. Девушка махнула в его сторону рукой — резко, рефлекторно — и в его сторону стремительно полетела, разворачивая хищные плети, сфера парализующего заклинания. Запоздавшим предупреждением сбоку раздался боевой клич. Это, отшвырнув рюкзак и выхватывая на бегу меч, к нему бросился рыжий храмовник, который сопровождал Сурану в Редклифе, а в том, что это была именно она, Йован уже не сомневался… Но он так и не добежал.
— Алистер, на место! — резко крикнула Сурана. — Он мой!
Далее произошло то, чего Йован никак не ожидал. Охотники, которых он защитил от моровых волков и исцелил, выбежали наперерез храмовнику, выхватили ножи, и… были моментально обезоружены и скручены.
— Лежите спокойно и не рыпайтесь, — звонко приказала эльфийка. В ответ ей раздалась ругань из трех лужёных глоток, безысходная, оттого особо грязная.
— Мы Серые Стражи, — холодно представилась эльфийка. — Именем Круга и Церкви я арестовываю этого малефикара! Окажете сопротивление — будете убиты за пособничество. Будете паиньками, и отпущу с миром. Эй, а вы чего уставились? Палатки сами себя не поставят!

Попутчики Йована поначалу ругались, потом притихли, уверившись, что убивать их не собираются. Молча лежали на траве. Поглядывали со страхом то на застывшего в магической клетке бывшего спутника, то на деловито суетящихся Стражей, то на странную эльфийку в крикливо дорогом доспехе. Йован мог только наблюдать краем глаза, как она, сжав кулаки, смотрит в его сторону с недобрым прищуром. Он попытался поймать её взгляд, но она порывисто развернулась, подошла к людям, дала знак гному и кунари их отпустить и поднять.
— Кто вы?
— Мы мирные путешественники, возвращаемся в Хайевер с заработков, наши семьи…
— Достаточно, и так вижу, что браконьеры, но не разбойники, — прервала их сбивчивый рассказ эльфийка. — Кто этот человек, и как вы оказались с ним в одной компании?
Люди переглянулись. Йован понимал их заминку. Сурана выглядела слишком юной и даже в броне едва ли доставала до плеча самого низкого из троицы. Но слишком резкий был контраст между хрупкостью и властным, уверенным голосом. Один из них, выглядевший поуверенней, выступил вперёд.
— Скажите, леди Страж, в чём его обвиняют? Мастер Левин дважды спас нас — от волков и от разбойников. Он лекарь и добрый человек…
— Добрый? Да он разыскивается как отравитель и малефикар! — сплюнул рыжий рыцарь.
Охотники заговорили разом:
— Так он беглый маг, да? Малефикар? Он нас обманул?…
— Но он нам помог…
— Он убийца, ты что, не слышал?
— А ну, все заткнулись! — эльфийка гаркнула, словно городской стражник, и тяжёлым взглядом заставила взволнованных людей замолчать. — Даже если он виновен в том, в чём его обвиняют, он вас дважды спас, как вы только что сказали. Будьте же благодарны! Но сейчас меня интересует другое. Вы втроём накинулись на тяжеловооружённый отряд, впятеро превосходящий вас по численности и раз в двадцать лучше оснащённый, — паузы в речи Сураны резко выпячивали всю неправильность, подозрительность ситуации. «Неужели она верит в то, что говорит?» — с горечью подумал Йован, а звонкий голос продолжать чеканить: — Вы сами не находите странным такую преданность? Я вот не уверена, что вы это сделали по собственной воле. Алистер, ты что-нибудь чувствуешь?
Рыцарь на несколько секунд закрыл глаза, повернулся к пленённому Йовану, потом к его спутникам. Отрицательно покачал головой.
— Ничего. Но это ничего не значит.
— Винн, Морриган? — окликнула эльфийка двух женщин в тевинтерских одеяниях, занятых распаковкой сумок. — Ваше мнение?
— Мнение моё, что дождь начнется скоро, и тенты не натянуть мы не успеем. Нельзя почуять магию на крови, как чуют дух или огонь, — грубо ответила молодая брюнетка.
Чародейка постарше, в которой Йован с удивлением узнал изрядно посвежевшую Винн, со вздохом кивнула, не отрываясь от сумок:
— Увы, если Йован подчинил себе их волю, даже с Литанией Адраллы мы уже ничего не смогли бы сделать.
— Да ну? Так уж и ничего? — возразила Сурана. — А я вот помню старый добрый храмовнический способ… Правда, Алистер?
— С удовольствием! — радостно ухмыльнулся рыцарь и зашёл за спину Йовану. Через мгновение мир взорвался яркой вспышкой, и маг провалился в спасительную темноту.


Очнулся Йован поздно вечером.
Не связанным, с подушкой под головой, на уютном спальном мешке, накрытый лёгким, но тёплым покрывалом.
— Проснулся, лежебока? Как, голова не болит? — над ним возникло улыбающееся лицо Сураны. — Извини, что так вышло. Время такое, что уже собственной тени пугаемся. Есть хочешь? У нас есть жаркое из кролика и сырная похлебка. Правда, хлеба мало, не учитывали, что вас встретим. Ну давай, вставай, Левин-Йован!

Всё было как в старые времена. Его опять насильно вытащили из-под одеяла, не давая вставить ни слова протеста, чуть ли не волоком дотащили до костра, сунули в руки миску с ложкой и заставили есть. А компания вокруг огня собралась весьма пёстрая, было на что посмотреть. Четыре гнома — двое зрелых вояк, лопоухий гном-подросток и его отец, усиленно расхваливающий рыцарю с гербом Редклифа гномью сталь. Кунари, молча уставившийся в пламя костра. Из парочки увлечённо спорящих эльфов долийцем оказался только один, второй был явно цивилизованным, причём не ферелденцем. Нить их разговора Йовану было сложно уловить, эльфы постоянно друг друга перебивали: «А вот у нас в Антиве это…», «А у нас в клане то…»
Трое его попутчиков-фермеров сидели рядом с Винн и кем-то из старших чародеев и вели чинную беседу, кажется, о влиянии целительства на приплод крупного рогатого скота.
Чуть в отдалении горел другой костер. Судя по доносившемуся запаху, там уваривались лечебные бальзамы. Огонь под котлом подсвечивал силуэты Алистера и коркарийской ведьмы. Они стояли рядом, разговаривали, энергично жестикулируя и вроде бы ссорясь, как вдруг… Покраснев до корней волос, Йован отвёл взгляд. «Ох, ну и храмовники нынче пошли…» Конечно, он понимал, что храмовники тоже люди, но чтобы вот так обнимать и целовать эту сварливую женщину… На людях?.. Надо обладать большим мужеством…

— Правильно, нечего на них пялиться, а то Морриган тебя в жабу превратит, — шепнула ему на ухо Сурана.
— В жабу? Это разве это возможно?
— Конечно. Ты мне не поверишь, если я скажу, чья она дочь. Кстати, если захочешь, я могу попросить её научить тебя принимать форму волка или медведя. Правда, баловство всё это, тупиковая ветвь магии, — затараторила Сурана, принимаясь защищать честь любимой школы, — переусложнённая и совершенно бесполезная. Ничего удивительного, что это умение кануло в безвестность. Элементальная магия или энтропия куда эффективнее. Ты ешь, ешь, а то совсем остынет. Если хочешь что-то спросить, спрашивай, я отвечу.
— Как… Как Редклиф? Я слышал, вы спасли Эамона.
— Да. Эамон в полном здравии, деревню отстраивают. Коннора спасли. Пришлось сразиться с демоном в Тени. Мне. Лириума извели… Правда, кому этот лириум сейчас нужен, после всего… Мальчик пока что в Редклифе, в Башню его отправят, когда… Когда… — повисла неловкая пауза, но Сурана всё же закончила: — Когда они там всё закончат.
Йован подавился. Он понял, что она хотела сказать «когда всех похоронят», но не смогла произнести это вслух.
— Значит, про Башню знаешь? — тихо произнесла Сурана, заметив его реакцию.
— Только слухи. Я стараюсь не показываться особо, меня же ищут.
— Но зайти к Модрон одолжиться ты догадался.
— Это случайно вышло… Я увидел её на ярмарке, она приехала мазями торговать…
— А я и не осуждаю, — волшебница пихнула его бронированным плечом, улыбаясь. — Тебе повезло, она в «Независимых магах» состоит, мы держим связь. Она-то мне весточку и прислала, где тебя можно искать. Правда, я не ожидала, что мы найдём тебя так легко, — Сурана немного помолчала, гладя на всполохи. — В общем, в Башне не так уж плохо сложилось. Винн успела спасти малышню, Оуэн, Петра, Келли, десятка полтора магов тоже выжили. Усмирённых жалко. Наверху только двоих успели спасти, остальных эта мразь в теле Ульдреда под нож пустила. Храмовникам тоже не повезло, но на то они и храмовники… В общем, не ожидала, что я так скажу, но Грегор — молодец. Если бы не он, всё могло бы кончиться гораздо хуже. А ты как?
Йован отложил миску, постарался собраться с мыслями.
— Стараюсь начать новую жизнь. Помогаю людям, чтобы исправить то, что натворил. Я и так совершил кучу ошибок. Сломал жизнь Лили, себе…
— Мне, — подсказала Сурана.
Возникла неловкая пауза. Наконец Йован набрался храбрости озвучить волновавший его вопрос.
— Что ты собираешься делать?
— Уф… Вопрос интересный. У Стражей теперь есть союзники, эрл Эамон со своими рыцарями обещал нам поддержку… В Денериме через месяц созывается Собрание Земель, и наша партия выставляет своего претендента…
— Нерия, это всё очень важно, но меня больше интересует, как ты поступишь со мной…
— Ну ещё полчаса посидим, потом разгоню всех спать. Если хочешь, можешь в моей палатке переночевать, поболтаем перед сном. Или в Алистеровой, — быстро сказала волшебница, увидев вспыхнувший румянец на щеках старого друга, и перевела взгляд на парочку у ведьминого котла. — Ему, судя по всему, она сегодня ночью не понадобится.
— А утром?
— Утром мы первым делом найдём у Бодана мантию поприличнее. Эта только пугалу сгодится. Потом я подстригу тебе волосы. А то оброс так, что уже косу можно заплетать. Ты, наверное, как в первый раз сбежал, так и не догадался никого другого попросить тебя подстричь, да? Йован, Йован… Ты ничуть не изменился…
— Зато ты сильно изменилась, — маг раздражённо отдёрнулся от узких пальцев, запутавшихся в его волосах. Тех самых пальцев, с которых магическая клетка сорвалась раньше, чем он успел сказать «Здравствуй».
— Хм, — Сурана убрала руку. — Пожалуй, это так. Я за этот год побывала в различных местах, много нового узнала. Познакомилась со многими легендарными людьми. И не-людьми тоже… Убила большинство из них…
— Сурана, я ценю, что ты обо мне заботишься, но ты же не затем меня парализовала, чтобы накормить и подстричь? Что ты со мной сделаешь теперь? Отпустишь?
— Нет, — совершенно серьёзным голосом ответила девушка. — Я тебя арестовала, забыл?
— Ты не веришь, что я не малефикар? Что я изменился? — в сердце Йована что-то оборвалось… Вот так и… всё? Значит, всё кончено? Усмирение или смерть?
— Нет. Я арестовала тебя за измену, — Сурана поднялась и протянула Йовану открытую ладонь. — За измену дружбе, здравому смыслу и мне. Потому что каждый раз, когда я тебе говорю, что больше никогда не хочу тебя видеть, ты, как последний дурак, берёшь и уходишь!