Если тебе кажется, что всё плохо, подожди немного — станет ещё хуже, и тогда ты поймёшь, что до того всё было просто прекрасно.

Гнусный заговор Дживена изрядно потрепал Авелин нервы и подмочил репутацию, оставив последствия в виде косых взглядов и перешёптываний знати и некоторых подчинённых. И не успела она перевести дух, как приключилась новая напасть: пропала Мерриль. Бетани сказала, что той не было дома уже дней шесть. Никогда раньше эльфийка не оставляла свой драгоценный Элувиан без присмотра так долго, и Хоук забеспокоилась, что её подруга могла попасть в беду.

Мерриль жила уединённо, друзей среди городских эльфов так и не завела, и потому никто из них не мог сказать, когда именно её видели в последний раз. У них самих были неприятности: пять дней назад исчезли трое мужчин, живших, как отметила для себя Авелин, как раз по соседству с долийкой. Староста предположил, что всех четверых похитили работорговцы. У Авелин кроме этой версии были и другие: Мерриль в своих ночных прогулках наткнулась на бандитов, которых не сумела одолеть, и теперь её обезображенный труп лежит на дне моря; она забрела в Клоаку и заблудилась там; её убил Фенрис. Первые две версии проверить не получалось, а от третьей Авелин и сама отказалась, при помощи наводящих вопросов выяснив у Бетани, что Фенрис и Карвер лишь позавчера вернулись из похода на Рваный берег, где восемь дней назад они в компании ещё троих храмовников выслеживали малефикаров. Уж о встрече с Мерриль Фенрис не смолчал бы: долийку он недолюбливал и относился к ней настороженно. За то, что магесса, за то, что променяла семью на иллюзии. То, что она ещё и одержимый демоном малефикар, он не знал. Иначе Мерриль пропала бы гораздо раньше.

Бетани наивно предположила, что Мерриль могла помириться с соплеменниками и загоститься у них, и они с Авелин поднялись на Расколотую гору, чтобы проверить её подозрения. Но клан Сабре тоже исчез. Проплешины на месте аравелей уже зарастали молодой травой, и не было больше галл, чтобы её выщипывать. Вскоре лес возьмёт своё, и ничто более не напомнит о том, что некогда здесь целых десять лет была стоянка долийцев. И Авелин подумала, что, может, это Маретари, отчаявшись дождаться, пока к её Первой вернётся благоразумие, приказала похитить строптивицу и спешно увела клан в другую страну. Именно похитить, потому что Элувиан и остальные вещи Мерриль остались в эльфинаже. Но, зная упрямый нрав долийки, которая обязательно вернулась бы за тем, что ей дорого, Авелин и сама не верила в эту версию.

Солнце клонилось к закату, засветло вернуться в город уже не получалось, и они заночевали в одном из полуразрушенных древних строений, которых много было у подножия Расколотой горы. Кто жил в них раньше — эльфы ли, люди — уже невозможно было понять. Время одело их серые стены в зелёный мох, сделав незаметными на фоне поросших кустарником и травой диких серых скал, и только не до конца сглаженная дождями и ветром правильная четырёхугольная форма камней выдавала в них знакомство с руками человека. Или эльфа: не зря же долийцы предпочли остановиться рядом с этими руинами?

Ночь прошла спокойно. Наутро, позёвывая и чуть ёжась от утреннего холодка, пробравшегося под промокшую от умывания рубашку, Авелин готовила завтрак, размышляя, что они не спали полночи и жгли костёр зазря. Нападали на них только комары, от которых можно спрятаться и под покрывалом; всех окрестных хищников, похоже, начисто повыбили бравые долийские охотники, а хищники двуногие ещё не прознали о том, что эльфы отсюда убрались.

— Давай ещё немного прогуляемся, пока солнце не встало? — предложила Бетани, заплетая косу. — За кладбищем есть поляна, там эльфийский корень и эмбриум растут. И ещё где-то там я видела раньше корень смерти. Кажется, Солвитус его искал для каких-то своих экспериментальных зелий. Тут, внизу, этих трав уже не найти, а к захоронениям травники боятся подниматься.

Авелин, снимавшая пробу с каши, лишь рассеянно кивнула. Древнее эльфийское кладбище её, в отличие от городских обывателей, не пугало совершенно. Скелеты, призраки и даже демоны им с Хоук привычны до зевоты, а связка «маг-воин» отработана так, что во время сражения о тактике они и не задумываются даже.

Наскоро перекусив, они затушили костёр и, спрятав походные мешки в кустах, пошли искать поляну с редкими травами.

Некогда преграждавший дорогу оползень был кем-то заботливо расчищен, и им, к счастью, не пришлось идти в обход, через полную пауков и скелетов пещеру. Новая тропа уже была кем-то плотно утоптана, и лишь на обочинах виднелись отпечатки узких маленьких ступней. Много отпечатков, и взрослых, и детских. Должно быть, весь клан Сабре перед уходом навещал могилы предков и молился у алтаря.
 
Они прошли мимо двух больших камней, похожих на символические ворота на кладбище, и почти миновали ряды могил, когда Бетани вдруг остановилась у последней.

— Кажется, новая. Посмотри, земля вокруг ещё рыхлая. Кто же у них умер? Может, Маретари? Она уже немолода была даже по эльфийским меркам.
— А если Мерриль? — предположила Авелин, размышляя, как бы выяснить, не вскрывая могилу, кто в ней захоронен. Может, привести сюда Лию? Малышка вроде бы знает эльфийский и умеет читать — пусть прочтёт, что выбито на этом камне.
— Нет. Мерриль они не стали бы хоронить здесь: это место упокоения эльфов, заслуживших всеобщее уважение. А Мерриль они боятся и не любят.

Авелин понимала их. Она и сама чувствовала себя неуютно рядом с долийкой. Слишком уж странной та казалась даже на фоне своих чудаковатых городских сородичей. Эти её прогулки по ночному городу, после которых стражники находили то обугленные, то замороженные трупы городских бандитов, а потом были вынуждены совместно с храмовниками напрасно прочёсывать окрестности в поисках убившего их мага. Эти её вылазки в дворцовый парк, от которых опять-таки страдали стражники: сенешаль приказывал усилить посты, чтобы неведомый вор снова не проредил клумбы с невероятно ценными чёрными орлейскими мальвами… Вынужденная — из-за Хоуков — покрывать эти её преступления Авелин неоднократно просила эльфийку прекратить гулять по ночам, но та в ответ лишь хлопала ресницами и удивлялась, почему нельзя. Ведь те люди сами напали на неё, а цветы, как они могут принадлежать кому-то одному? Они растут для всех…
 
И теперь, когда Мерриль исчезла, Авелин испытывала одновременно тревогу и стыдливое облегчение. Но, может, долийка действительно образумилась? Если Маретари умерла, то Мерриль из чувства ответственности вполне могла вернуться в клан, оставшийся без Хранительницы. Ну а то, что она не сказала об этом Бетани, объясняется просто: либо забыла по рассеянности, либо решила навсегда порвать с прошлым… Нет. Как бы ни хотелось ей верить в это, но нет. Мерриль могла уйти с кланом, могла по рассеянности не сказать о своём уходе Бетани, но вот оставить свой драгоценный Элувиан она бы не смогла. Как и у самой Авелин не хватило духу продать щит Уэсли. Он до сих пор висит на стене в её кабинете, напоминая об умершем муже и их недолгом семейном счастье. Часть её прошлого, с которой она ни за что не расстанется. А для Мерриль её Элувиан — это не только напоминание о былом величии эльфов, но и возможность это величие вернуть.

— Значит, Маретари, — подытожила Авелин вслух, больше для себя самой, чем для Бетани. — Идём дальше, время не ждёт, а повторно ночевать здесь мне что-то не хочется.
 
В задумчивом молчании они дошли до поляны, где росли нужные Хоук травы. Бетани принялась собирать их, а Авелин выбрала дерево пораскидистей и устроилась под ним. Пряный, густой аромат эмбриума щекотал нос, вокруг порхали разноцветные бабочки, назойливо трещали кузнечики и басовито жужжали пчёлы. И среди этого гимна жизни тревожный зов Бетани прозвучал пожарным набатом:
— Авелин! Иди сюда, здесь труп!
Взметнувшись на ноги, Авелин вынула меч и, проламывая кусты, бросилась к Хоук. Некоторые трупы имеют неприятную привычку подниматься на ноги и нападать на тех, кто их нашёл…

Бесцеремонно оттолкнув Хоук, Авелин нацелила оружие на лежащее в малиннике тело. Зелёный эльфийский доспех успешно скрывал его от глаз случайного прохожего; выдать его могли разве что недовольно жужжащие мухи, отвлечённые от своей трапезы. Мелкие зверьки и птицы тоже уже успели попировать на мертвеце, объев лицо его и уши, но, судя по доспеху и узкому телу, это был эльф. На её профессиональный взгляд, прилёг он сюда не так давно, дня этак три назад. Авелин мечом сдвинула шлем с его головы, разглядывая сохранившуюся под ним кожу. Чистая, ни следа валласлина. Значит, это может быть и не долиец. В вырезе рубахи виднелась цепочка с медным кругляшом, на котором были нацарапаны какие-то знаки. Где-то она такое уже видела… Задержав дыхание, Авелин наклонилась, сдёрнула амулет с шеи трупа и показала его Бетани.
— Похож на те, которые носят некоторые киркволлские эльфы, — подтвердила Хоук её подозрения. — Что-то вроде охранного амулета, хотя магии — в обычном смысле — там нет.
— Значит, это может быть один из пропавших городских эльфов, — Авелин спрятала находку в подсумок, чтобы потом отдать её эльфинажному старосте. — Надо бы осмотреться, может, и остальные где-нибудь рядом лежат.
Но рощица была небольшой, просматривалась насквозь, и один-единственный труп — это всё, что покоилось в ней.
— Давай поднимемся выше? — предложила Авелин, которой овладел азарт поиска. Наконец-то хоть какое-то подобие следа! Может, хотя бы одно эльфийское дело из двух удастся раскрыть.
 
И чутье не подвело её: вскоре они вышли к огороженной валунами площадке, посреди которой темнел зев пещеры. Авелин сунулась было ко входу, но тут же отступила — завален. Кое-где на скалах виднелись чёрные подпалины, а земля местами стеклянисто посверкивала: похоже, здесь сражался маг-стихийник и довольно сильный. Авелин провела ладонью по спёкшемуся песку. Гладкий. И блестит, будто зеркальный мрамор полов в домах иных верхнегородских богатеев. Похоже, недавно здесь бушевала «огненная буря». Мерриль знает это заклинание. А Маретари знала? Теперь уже не у кого спросить. А может, в этой пещере скрывался от преследования какой-нибудь посторонний маг-отступник. Сотворил по незнанию заклинание и потом сражался с вышедшими из Тени призраками и скелетами…
 
Под ногой сухо хрупнуло, и Авелин увидела обломок стрелы. Подняла его, повертела меж пальцев, разглядывая широкий, похожий на лист наконечник. Срезень. Охотничья стрела, наёмные убийцы обычно используют бронебойные, с более узким жалом. К тому же эта сделана из рога. Скорее всего, эльфийская. А вон ещё одна… Долийцы сражались с каким-то магом, и во время этого боя погибла Маретари? А может…

— Авелин! — Бетани стояла у большого чёрно-серого кострища. Судя по размерам, на нём не похлёбку варили. Для погребального костра размеры пепелища были в самый раз. Кто бы здесь ни побывал, но они позаботились о том, чтобы убитые ими не восстали.
— Здесь были долийцы, — Авелин отдала ей найденную стрелу. — Но Маретари показалась мне не настолько выжившей из ума, чтобы зазря сыпать заклинаниями в таком месте. Значит, либо угроза была слишком велика, либо колдовал тот, на кого эльфы напали. Какой-нибудь беглый маг. Или Мерриль.
— Почему Мерриль?
— Это место издавна было пристанищем эльфов, мало ли что они могли хранить в этой пещере, — Авелин кивнула на заваленный вход. — И если Мерриль решила забрать отсюда что-нибудь, а её клану это не понравилось… Да и взяла она сюда не нас и не кого-нибудь из долийцев, а городских эльфов. Значит, заранее знала, что ни её соклановцы, ни мы это не одобрим. А может, просто спешила. Так спешила, что взяла первых, кто под руку подвернулся. Или пообещала денег, или подчинила магией крови.
— Она не стала бы воздействовать на чужой разум магией! — нахмурилась Хоук, быстрым, нервным жестом заправляя за ухо выбившуюся из причёски прядь.
 
На её щеке, по которой случайно мазнули выпачканные соком трав пальцы, осталась зелёная полоса. Авелин прикипела к ней взглядом, чтобы не смотреть Хоук в глаза. Она понимала её нежелание верить в то, что её подруга могла оказаться хуже, чем Бетани о ней думала. Людям свойственно идеализировать тех, кто им нравится… и разочаровываться впоследствии, когда созданный ими образ отказывается совпадать с действительностью. А у Авелин нет слепой веры в людей — и в силу специфики её службы, да и просто потому, что такая вот она уродилась, сомневающаяся и недоверчивая.

— Мерриль одержима желанием вернуть своему народу утраченное знание. Демоном она тоже одержима, успешно сопротивляясь ему уже много лет. Но что, если тот магический осколок повлиял и на неё, сломив её сопротивление соблазнам демона? Помнишь, как люди сходили с ума, проведя рядом с ним какое-то время? И не только люди, даже гномы!
— Я видела Мерриль десять дней назад и никаких странностей за ней не заметила, — упрямо качнула головой Хоук. — Она вела себя как обычно. И пообещала, что опыты над осколком мы будем проводить вместе. Но если к тому моменту, как мы вернёмся в город, Мерриль ещё не найдётся, то мы обыщем её дом. У меня есть ключ, и я знаю тайники, где она хранит ценные вещи. И если осколка там нет…


Осколка не оказалась ни в одном из тайников — ни в тех, которые знала Бетани, ни в тех, которые они нашли, простучав стены и полы. Они переворошили одежду и книги долийки, сдвинули мебель, даже зеркало не забыли осмотреть. Пусто. Но Авелин и без того была уверена, что его здесь нет. Потому что ни предметы, ни живущие по соседству эльфы не спешили сходить с ума, как в том доме, где он хранился раньше. Значит, куда бы ни ушла Мерриль, осколок она унесла с собой.

— Нельзя оставлять это здесь, — Авелин задумчиво разглядывала паутину трещин на тёмном стекле древнего зеркала, — если Мерриль вскоре не вернётся, его просто-напросто украдут или разломают. Или оно попадёт в руки какого-нибудь мага, который сумеет его починить и использовать. Или его найдут храмовники, и эльфы охотно расскажут им о нашем визите в этот дом.
— Я могу поставить его в одной из заброшенных комнат имения, — отозвалась Бетани, вытирая грязные руки о платье. — А ещё я, наверное, заберу книги и кое-какие другие вещи Мерриль, чтобы сохранить их до её возвращения.
— Отлично. А перенести их попросим…
Снаружи донёсся раскатистый гул. И тут же вздрогнул и затрясся пол, с потолка посыпалась какая-то труха, с полок попадали книги, а сверху раздался нехороший треск.
— Бежим! — Авелин схватила оцепеневшую Бетани за руку и бросилась к двери. Что бы ни случилось, из дома лучше поскорее выбраться, чтобы их не погребло под обломками.

Отбежав подальше от пошатывающегося строения, они остановились у венадаля, к которому со всех сторон уже спешили встревоженные эльфы. Никто ничего не знал точно, и потому все сыпали предположениями, первыми пришедшими на испуганный ум: нашествие кунари, ураган, нападение поселившегося в заброшенной Костяной Яме дракона… Узнав Авелин, эльфы насели на неё с расспросами. В их представлении капитан стражи просто обязана была знать всё, что происходило в городе. Пообещав прислать им посыльного с известиями о причине происшествия, Авелин и Бетани выбрались из галдящей толпы и поспешили в казармы.

Улицы Нижнего города были неожиданно пусты. Ни сплетничающих кумушек, ни их пьяных муженьков, ни попрошаек, ни воришек, ни вышедших на вечерний промысел шлюх… В городе точно творилось что-то неладное, раз уж даже трущобные отребья разбежались. Налетевший ветер донёс запах гари. Может, и правда дракон налетел и спалил склады или хижины рыбаков в порту? Или кунари напали и разносят город бомбами с этим их взрывчатым порошком?..
 
В переулке недалеко от «Висельника» их чуть не сбил с ног какой-то мужчина, в котором Авелин с удивлением узнала Орсино. Всегда опрятный и степенный Первый чародей сейчас нёсся, не разбирая дороги, будто олень от охотничьих псов. Кажется, он её даже не узнал, не говоря уж о том, чтобы поздороваться и объяснить, что случилось. Авелин окрикнула его и попыталась догнать, но эльф будто её и не услышал. Да что же случилось? И «Висельник» почему-то закрыт…
 
Они выбежали на рыночную площадь, тоже пустовавшую, хотя обычно рынок Нижнего города работал до самого заката. Ухо Авелин уловило отдалённый лязг оружия. И тут же она увидела над крышами домов какие-то голубые и алые отсветы.

— Маги сражаются! — уверенно заявила Бетани. — Подобные всполохи бывают от «огненной бури» и «грозы». Может, и вправду опять кунари напали? А Орсино побежал за помощью.
— Что гадать, пошли посмотрим, — обнажив меч, Авелин побежала ко всходу, ведущему на площадку перед лестницей в Верхний город. Следом, подхватив подол длинного платья, спешила Бетани.
 
Они выбежали на площадь и остановились, завидев мантии магов Круга. Но не кунари и не дракон были их противниками. Маги сражались с храмовниками. И проигрывали им: на глазах Авелин храмовники зарубили последних двух сопротивлявшихся им магов. Ещё с десяток трупов лежали в лужах крови на мостовой. Неужели маги восстали?

Несколько храмовников в запале кинулись и к ним с Бетани, но, услышав повелительный окрик рыцаря-командора, остановились на полпути и опустили оружие.

— Капитан! — Мередит протолкалась сквозь толпу подчинённых, на ходу пряча в ножны огромный меч. — В городе чрезвычайное положение: маги восстали, взорвали церковь вместе с Эльтиной и остальными жрицами…
— Как?! — одновременно вырвалось у потрясённых Авелин и Бетани.
— Магически, — отрубила Мередит, явно недовольная тем, что её прервали. И двинула бровью, глядя на Бетани: — Кто это?
Авелин невольно шагнула вперёд, точно пытаясь закрыть собой молчащую Хоук от пронзительного взгляда храмовницы.
— Одна из стражниц. Навещала родных, а когда случился взрыв, побежала в казармы, мы с ней только что на лестнице столкнулись, — спокойно солгала она, радуясь своей ловкой выдумке и надеясь, что Мередит удовольствуется ею. И тут же сменила тему разговора: — По пути сюда я видела Орсино. Он бежал в сторону порта…
— В Казематы спешит, — кивнула Мередит, улыбаясь. — Ничего, пусть собирает приспешников, пусть готовятся принять смерть. Я объявила Право Уничтожения и наконец-то вычищу это малефикарское гнездо! А ваша задача, капитан, сделать так, чтобы в Верхний город не проскользнул никто чужой, особенно маг. Усильте посты на торговой площади и у лестниц в Нижний город, я дам вам людей — пусть там среди стражников будет по одному храмовнику. Они придут чуть позже, а вы идите и прямо сейчас организуйте всё. И отправьте людей ко взорванной церкви: может, там кто уцелел. Всех выживших устраивайте во дворце. А если сенешаль будет возражать, посылайте его.
— К вам? — невольно уточнила ошеломлённая известием Авелин, прикидывая, а не попросить ли письменный приказ о размещении пострадавших во Дворце с подписями рыцаря-командора и Защитника Киркволла прямо сейчас. Потому что если Бран заартачится, то без бумаг ей будет сложно переубедить его.
— К демону в задницу, — усмехнулась Мередит. — И можете передать сенешалю, что это я вам так приказала сказать, — и лёгкой, пружинистой походкой отошла к храмовникам — выбирать тех, кто пополнит патрули стражников.

Авелин удивлённо глядела ей вслед. Рыцарь-командор, обычно высокомерная и изъясняющаяся с холодной вежливостью, которой она не изменила, даже когда кунари захватили полгорода, сегодня была сама на себя не похожа. Уж не перебрала ли она лириумного порошка? После этого что только ни пригрезится. И взрыв, и восстание магов. Особенно когда каждую ночь видишь это во сне. Но в воздухе пахло гарью, а площадь была усеяна оплавленными камнями. Значит, правда. Церковь взорвана. Эльтина мертва, и некому больше сдерживать Мередит. И, судя по настроению храмовников, киркволлский Круг будет уничтожен полностью. Разве что детей, как обычно, пощадят да после распределят по другим Кругам…

Один из храмовников снял шлем и повернулся к ним. Карвер. Жив, хвала Создателю. И счастье, что кареглазая шатенка Бетани ничуть не похожа на своего голубоглазого, черноволосого брата-близнеца. А иначе Мередит задала бы вопрос, на который у Авелин не нашлось бы ответа. Так и не решившись подойти, чтобы опять не привлечь внимание Мередит к сестре, Карвер, бросив на них долгий прощальный взгляд, снова затесался в толпу собратьев по Ордену.

Фенрис, хоть его и не было видно, похоже, тоже был где-то здесь: у лестницы лежал труп мага с дырой в груди, которую могла оставить лишь рука эльфа. Обойдя мёртвые тела, Авелин начала подниматься в Верхний город, слыша за спиной торопливые шаги Бетани и звучный повелительный голос Мередит, раздающей приказы подчинённым.

…Хорошо, что городской страже придётся исполнять её прямые обязанности, а не штурмовать Казематы. И пусть Авелин не Защитница, но она будет защищать. И в первую очередь тех, кто действительно нуждается сейчас в защите, — обычных людей.


Бетани, конечно, тревожилась за брата. А узнав, что Круг уничтожен, но Карвера Хоука никто из вестников в живых до сих пор не видел, и вообще будто потеряла рассудок — собралась в Казематы. О том, что Фенрис жив, приплывшие в город храмовники знали достоверно — попробуй не заметить того, кто всюду тенью следует за Мередит и живуч, будто демон, — а вот о Карвере им ничего не было известно: не того он полёта птица, чтобы о нём все знали.

Никакие доводы на Бетани не действовали. Она желала плыть в Казематы вместе с Авелин, которую туда затребовала Мередит. Ведь ей всё равно некуда идти: дом обрушился после взрыва церкви, Орана погибла, а иных друзей, кроме Авелин и пропавшей Мерриль, у неё нет. К тому же она наденет доспех стражницы, а на стражницу, сопровождающую своего капитана, вряд ли кто обратит внимание… И Авелин уступила.

Переложив командование стражей на Бреннан, они взошли на паром.
 
Над Казематами всё ещё курился чёрный дым; к тухловатому душку тины примешивался едкий запах гари. Пару раз Авелин замечала в отдалении покачивающиеся на волнах трупы в мантиях киркволлского Круга. А храмовников, должно быть, тяжёлые доспехи сразу на дно утянули…

Ведущая на торговую площадь Казематов каменная арка походила на беззубый рот: нападавшие начисто снесли железную решётку, которая валялась теперь в стороне, придавив обезображенный труп храмовника. Зацепившись взглядом за его тёмные волосы, Авелин с замиранием сердца присмотрелась к нему и вздохнула облегчённо: не Карвер. Незнакомый молодой парень, не иначе лишь недавно принёсший Ордену присягу. Может, это вообще был его первый бой…

Площадь тоже была покрыта мёртвыми телами, которые никто не спешил убирать. Все храмовники сейчас столпились вокруг рыцаря-командора, чей пламенеющий капюшон было невозможно не заметить. Сняв шлем, Авелин начала проталкиваться к этому своеобразному маяку.

— …Думал, тебе удалось обмануть Орден? — в голосе Мередит звучал ласковый укор. Казалось, это добрая тётушка журила озорного племянника за съеденное украдкой варенье. Но вряд ли кто из тех, кто её окружал, поверил бы в эту ласковость. Все знали, что проще разжалобить её же металлическую статую, чем саму Мередит.

Авелин попыталась угадать, кого это там храмовница распекает. Неужели какой-то маг попробовал притвориться храмовником и сбежать? Но почему его сразу не убили? И тут она догадалась: наверное, это Орсино. Его взяли живым, и теперь Мередит расписывает ему его незавидное будущее. Усмирение.
 
Но тут Авелин протиснулась в первый ряд и поняла, что ошиблась в своём предположении. Напротив Мередит стоял удерживаемый за руки двумя храмовниками Карвер! Безоружный, с заплывшим глазом и кровью на подбородке — в сражении он получил эти раны, или его били свои? Да что же он натворил? Может, поддался жалости и оставил в живых какого-нибудь мага?..

— Её уже ищут, — бросив притворяться, Мередит чеканила слова, как шаги на парадном марше, и они разносились на всю площадь. — И найдут, обязательно найдут. Мне давно уже известно, что твоя сестра маг. Но пока за ней присматривал Фенрис, можно было не беспокоиться…
— Предатель! — уязвлённо крикнул Карвер, всем телом рванувшись к стоящему рядом с Мередит эльфу. Удерживавшие его храмовники повисли на плечах бывшего товарища, повалили на колени, заламывая ему руки за спину.

Авелин ощутила, как вцепилась в её плечо Бетани — крепко и отчаянно, обеими руками, словно утопающая. И правда, весь её мир, весь её прежний надёжный и устроенный мир шёл ко дну: брат схвачен, возлюбленный предал, её саму ищут храмовники…

Схватив её за руку, Авелин силком вывела дрожащую магессу из толпы храмовников.
— Тихо, тихо, — зашептала она навалившейся на её плечо Хоук. — Успокойся, всё хорошо. Ты сейчас уйдёшь отсюда и подождёшь меня у парома…
 
И вдруг затряслась земля. Мостовая зашевелились, будто под площадью заворочалось, пробуждаясь, какое-то древнее чудовище, желающее выбраться наружу. Будто под Казематами спал Архидемон, и пролившаяся кровь и заклинания магов разбудили его… Большинство храмовников раскидало по сторонам, на ногах устояли лишь некоторые из них да Авелин с Бетани. И тут плита под Авелин резко дёрнулась, проседая, и она тоже упала навзничь.
— Карвер, беги! — услышала она голос Бетани.
И крик рыцаря-командора:
— Это маг, убейте её! Землетрясение — дело её рук!

Приподнявшись на локте, Авелин увидела барахтающегося под придавившим его конвоем Карвера и стоявшую с непокрытой головой Бетани. Ком серебристого пламени слетел с рук магессы и врезался в лежащих на её брате храмовников. Покрывшись ледяной коркой, они свалились наземь, но к поднимающемуся Хоуку уже подбежал Защитник и опять сбил его с ног.
— Уходи, Бет! — успел крикнуть Карвер перед тем, как его ткнули лицом в землю.

Авелин одним рывком вскочила на ноги: надо было спасать Хоук и спасаться самой. А о том, как спасти Карвера, они подумают позже…

Мимо промелькнуло что-то красное, пронзительно закричала Бетани, и Авелин увидела, как магесса осела наземь с двуручным мечом в груди, а над нею встала окутанная сияющим алым ореолом рыцарь-командор. Глаза Мередит тоже полыхали красным, будто она по макушку была начинена пламенем, которое вот-вот вырвется и разнесёт к демонам весь этот островок…

Авелин будто приморозило к земле, сковав безмолвием язык и превратив колени в дрожащий студень.

— Создатель дал мне силу, дабы истребить проклятых! — торжествующе провозгласила рыцарь-командор, выдёргивая окровавленный меч из тела Хоук.

Ощущая, как внутри растёт и ширится странный холод, растекаясь по телу ознобом и слабостью, Авелин неотрывно смотрела на красные ручейки, вытекающие из-под спины неподвижно лежащей Бетани, и думала, что потом, когда всё закончится, она уволится и уедет в Ферелден. Вернуться её приглашал сам король Алистер, бывший в Киркволле проездом полгода назад. Он даже предложил ей должность, и она поймает его на слове.

…В тот миг она не осознавала ещё, что раз уж Мередит знала о том, что Бетани Хоук магесса, то храмовница поймёт и то, что Авелин тоже посвящена в маленькую тайну семейства Хоуков. А для укрывателей магов существовала особая статья в законе.

— Убейте её, она одержимая!
Авелин вздрогнула и невольно обернулась на голос. Кричал Защитник. И указывал на… Мередит!
— Она скрывала от нас, что она маг, но проклятье не утаить!

Кажется, сэр Каррас решил не дожидаться, пока нынешняя рыцарь-командор уйдёт на покой, освободив ему место. Или он и вправду знал больше, чем все остальные? Да какая разница…

Отступив к лестнице, Авелин без интереса наблюдала за тем, как храмовники вынули мечи и пошли в атаку.