Хоук.

…Этой ночью мне вновь приснилась мама. В последнее время кошмары о её смерти, преследовавшие меня вот уже три года, отступили, потускнев. Но сегодня всё опять было тревожно ярким, почти как наяву, словно я снова оказалась там, в душном полумраке Клоаки, перед улыбающимся безумцем и жутким творением его одержимого маниакальной любовью разума.
…Мёртвое тело матери, обряженное в кружевное платье невесты, падает в мои руки, и под его тяжестью я оседаю на землю. На её лице и теле проступают тёмные дорожки вен и пятна тления — со смертью малефикара рассеялось и то подобие жизни, что он вдохнул в неё. Глаза её — тусклые, в тёмных прожилках — смотрят на меня пристально, а чёрные потрескавшиеся губы произносят одно лишь слово: «Карвер…» И тут же её тело теряет форму, оплывает, холодной склизкой жижей просачиваясь сквозь мои пальцы, и сладко-приторный запах разложения втекает в нос, перехватывая горло, душит и не даёт вдохнуть… Хватая ртом воздух, я рывком села на постели. Потная, задыхающаяся и дрожащая, с мокрым от слёз лицом… То, что это был сон, осозналось не сразу. Карвер же, как всегда, был недоволен моим визитом. Узнав, что на сегодня у него не предвидится ничего опасного для жизни, я обрадовалась и, отгоняя чувство лёгкой тревоги, поспешила заняться делом Фенриса. Рано радовалась…

Ох, и дрянное же пиво подают в этой таверне — скорее отравишься, чем напьешься. Кисло-горькая бурда с мгновенно опадающей пеной способна вызвать вожделение лишь у заядлого выпивохи. Да у Изабеллы, хлопнувшей не глядя две пинты и убежавшей «по делам» в порт ещё три часа назад. Варрик, получивший чувствительный удар по самолюбию и репутации, ушёл вслед за ней, бросив мне коротко: «Жди здесь». А до того они с Изабеллой удерживали меня в четыре руки и в два голоса убеждали в том, что мне не стоит лезть на глаза магистру, чтоб он не передумал Карвера отпускать. И вообще Варрик сам всё организует, так что лучше мне подождать их здесь. Убедили. Хотя братцу полезно было бы рабом побыть маленько, а то ему ещё с детства кажется, что я его угнетаю и слишком много им командую. Познал бы настоящее рабство, так потом бы и не заикался о том, что я тиран и «какое это несчастье — иметь старшую сестру».
 
Да где же их носит?! Нет, всё же надо было мне вместо Варриковых подручных самой пойти следить за тевинтерцами и самой встречать Карвера. Но теперь уже поздно — не догоню, и остаётся лишь ждать, посекундно глядя на дверь, хорошо просматривающуюся от моего столика у камина. Жду. Скучаю. Пью. И чувствую настоятельную потребность кого-нибудь побить. То ли Карвера, из-за которого мы с Варриком прогнулись под тевинтерских псов. То ли самого Варрика, который заставил меня «сидеть здесь и ждать» вместо «бежать туда и действовать», как любим поступать мы с Изабеллой. То ли Беллу — за то, что её хвалёное воровское чутьё на сей раз отказало ей напрочь, раз эта рыжая эльфийская сучка её даже не насторожила. То ли Варанью — за то, что привела Данариуса, чтоб его демоны драли его же собственным посохом. Не говоря уж об этом имперском малефикаре, которого давно следует предать смерти за его эксперименты вообще и над Фенрисом в частности. А ещё у меня прямо-таки руки чешутся треснуть посохом по остроухой голове нашего общего лириумного друга — за то, что молчал столько лет. Что я только не передумала за эти годы, каких только причин не понавыискивала… А он, видите ли, увидел вместо меня лицо этой тевинтерской магистрессы, как её там… Арана? Адана? Нет… Адри… Адриана. Точно, Адриана. Увидел и… испугался? Её саму или того, что я в неё превратилась? И как ей это вообще удалось, интересно? Да за такие «шуточки» её хочется повторно прикончить! И вот тех пьянчуг за соседним столиком тоже неплохо было бы успокоить, если уж не упокоить — слишком громко орут, раздражает. Слова «Тевинтер» и «Защитница» в их речи спрягаются по-всякому через каждые три слова. Даже то, что я сижу здесь собственной разозлённой персоной, не заставляет их орать тише. А как же — я ж Защитница, я их защищала и защищаю и потому бить не буду. Ну по крайней мере не до смерти… Я привстала, поудобнее перехватывая посох… И тут слева от меня мелькнуло что-то рыже-коричневое, я обернулась и увидела Варрика и Карвера, с пришибленным видом переминающегося с ноги на ногу. «Хотя бы за этого обормота можно больше не волноваться», — подумала я, садясь на стул и пряча посох за спину.

— Удалось что-нибудь узнать? — спрашиваю гнома, нарочито не обращая внимания на брата.

Варрик лишь пожал плечами:

— Второй разведчик ещё не вернулся. Младшего они отпустили сразу же, как город из вида скрылся. Подождём. Сегодня они всё равно никуда не денутся: идёт гроза, так что они будут отсиживаться где-нибудь в пещерах на Рваном берегу. Ну по крайней мере они пошли именно по тропе, ведущей туда.
— У тебя есть карта Рваного берега с пещерами контрабандистов?
— Хоук, — нервно хохотнул гном, — не сходи с ума, ни у кого нет точной карты Рваного берега. Даже у Атенриль — хотя бы потому, что она предпочитает «работать» в городе. А если и есть, то так тебе Общество и дало карту со всеми своими ухоронками.
— А если много заплатить?

Варрик вздохнул тяжело и посмотрел на меня с жалостью и бесконечным терпением, как на маленького ребёнка, вынуждающего его повторять одно и то же десятки раз подряд:

— Хоук, вы с Ривейни меня сегодня наповал сражаете вашими вопросами. Нет таких денег, за которые люди, обладающие этой картой, продадут её тебе. Жизнь дороже. Забудь. Давай уж лучше подождём разведчика. Всё равно деваться им некуда: раз уж пошли они на Рваный берег, а не к Виммаркскому перевалу — значит, по морю приплыли. А раз они наняли пиратов, то примерно трое суток — при хорошей погоде и с учётом ночёвок у берегов Планаценского леса — они будут плыть до Камберленда, а оттуда пойдут в Минратоус караваном по Имперскому тракту. Так что, если не нагоним в море, то на суше они уж точно от нас никуда не денутся. Да не волнуйся ты так, Хоук, у Ривейни корабль не плывёт — над волнами летит… по её словам, сам я на борту «Сирены» ещё не был. Главное, не скупись при её найме. Она-то, может, и рада была бы помочь тебе, но вот её команда благотворительностью не занимается.
— А откуда нам знать… — не успела я договорить, как дверь «Висельника» распахнулась, впуская стражников во главе с капитаном Авелин. Все с мечами наголо — да с кем вы тут биться собрались, вояки хреновы? Ещё бы завтра пришли… Шум в таверне сразу стих до приемлемого: теперь хотя бы разговаривать можно, не повышая голоса. Хоть какая-то польза от стражи бывает иногда…
— Прости, Хоук, — сочла нужным извиниться Авелин после того, как Варрик ввел её в курс дела и она отослала стражу в казармы, — но пока до нас дошли слухи, пока мы их проверили… В общем, прости, опоздала я.
 
И не успела я ответить, как меня опередили. Нагло и бесцеремонно, как это свойственно пиратам.

— А что это у нас такое рыжее и нелюдимое по правому борту? — ехидно улыбающаяся Изабелла появилась у нашего столика так внезапно, словно из каменной стены вышла. — Хей, Капитанша, даже если бы ты и пришла вовремя, то этот магистр всё равно забрал бы эльфа: это у нас рабства нет, а в Тевинтере он его хозяин по закону. Так что, во избежание международного скандала, ты бы его отпустила, да ещё и дверь бы открыла перед ним…
— Заткнись, шлюха!
— Уж лучше шлюха в постели, чем железный таран с сиськами!

Старая издёвка, все мы слышали её не раз, но сегодня Авелин её будто впервые услыхала: щеки её вспыхнули красным румянцем гнева, брови сдвинулись в одну линию, рука нашарила рукоять меча и сжалась на ней…

— Авелин, — негромко позвала я её, гадая, что же случилось с нашей всегда такой сдержанной стражницей. Она вздрогнула, ослабила хватку на мече и процедила сквозь зубы:
— Притопить бы тебя в море, девка, чтоб остыла! А то ишь, распалилась! Ищи себе самцов в порту!
 
Да что ж это такое сегодня со всеми творится! Словно демоны в обеих вселились — в глазах Изабеллы зажёгся нехороший огонёк, верхняя губа приподнялась, обнажая зубы в хищном оскале, руки потянулись к кинжалам… а ведь раньше она бы ответила насмешкой на насмешку, и это именно Авелин вышла бы из себя.

— Хватит! — рявкнула я, вскакивая со стула и ударяя кулаками по столу. — Подождите, пока я выйду, а потом бейте друг дружке морды сколько угодно!
 
То ли мой тон подействовал, то ли моментально опустевшие вокруг столики (никому не хотелось попасть под случайный удар), но вечные соперницы опомнились и убрали руки от оружия. Сначала Авелин, осознавшая, что прилюдно прибить даже такую язву, как Белла, будет нарушением закона, а потом и мрачно усмехающаяся Белла, должно быть, посчитавшая неинтересным убивать не сопротивляющуюся стражницу. Что мне в ней нравится, в нашей Белле, так это то, что она никогда не нападает без предупреждения, словесного или оружного…

— Прости, Хоук, — покаянно сказала Авелин, — ты права, не годится капитану стражников спорить с портовой девкой, и вообще мне уже пора идти. До встречи, Хоук. Варрик, Карвер, до встречи, — она кивнула нам на прощание и покинула таверну. Изабелла, фыркнув ей вслед, скользнула к барной стойке. Усевшись обратно за стол, я проводила пиратку задумчивым взглядом и обратилась к Варрику:
— Что это с ней? Они же с Авелин вроде бы неплохо начинали ладить.
— Недавно Ривейни пыталась снять Донника, — отозвался всезнающий гном, перемежая рассказ глотками принесенного Норой эля. — С точки зрения Авелин — успешно. Но на самом деле полная ерунда — Изабелла ему глазки состроила, бросила пару намёков ниже пояса… Ну, ты ж её знаешь: ей мимо мужчины пройти да не пофлиртовать — это ж всё равно что посмотреть на купленное пиво и не выпить его. А Донник отшутился и сказал пару комплиментов. Но Авелин это восприняла почти как государственную измену.
— А ещё она его за задницу ущипнула, — вызывающе громко добавил нахмурившийся Карвер, сам подбивавший клинья под пиратку.
— Хочешь, и тебя ущипну? — довольная, раскрасневшаяся Изабелла вернулась от Корфа с двумя большими кружками пива и, присев рядом с Карвером, шутливо толкнула его плечом. — Потому что большее тебе не светит, Малыш: твой кораблик маловат для моей гавани…
 
Под язвительный смех Изабеллы побагровевший Карвер выскочил из-за стола и выбежал из таверны, громко хлопнув дверью. Вот и ладно, видеть его сейчас не могу… И пусть Варрик твердит, что иного способа всё равно не было, я считаю, что будь у нас полтора-два часа в запасе, и слухи о беспорядках в Нижнем городе дошли бы до Авелин, её стражники разогнали бы наёмников вокруг таверны, Фенрис вылез в окно, а мы спокойно вышли бы через дверь…

— Прошу прощения, девушки, я вас оставлю по совершенно неотложному делу, — пробормотал Варрик, выбираясь из-за стола и направляясь в сторону какого-то невзрачного типа, остановившегося у камина. Гном ухватил его за руку, и они уселись за столик в самом тёмном и тихом углу таверны. Мы с Изабеллой остались пить пиво и размышлять каждая о своем.

…А всё братец мой тупоумный, демон его побери! Должно быть, лириумного порошочка перенюхал, раз прибежал прямо в руки этому ублюдочному магистру, сразу и безоговорочно поверив в то, что я напилась и теперь заклинаниями разношу «Висельник» в пыль… По себе, должно быть, судил — что только пьяные храмовники ни вытворяют в тавернах. Некоторые здания потом действительно приходится восстанавливать буквально по досочкам. Но чтобы я, Защитница и маг-на-подозрении-у-Мередит, напилась и начала бросаться заклинаниями посреди города… Обидно, когда твои близкие считают тебя полной дурой. Да меня даже в плен бы брать не стали: зачем Мередит волнения в городе по поводу пленения Защитницы? Меня просто убили бы на месте.

Рука, поднимающая кружку, всё ещё чуть подрагивает — в сегодняшней битве я много махала посохом, в последние три дня злоупотребила лириумными зельями (а иначе ни огр, ни дракон не соглашались помирать), а Фенриса исцеляла уже вообще на жизненной силе. Налицо физическое и психическое истощение: и в Фенриса чуть ножом не попала, и чуть не разревелась истерически после разъяснений о «шутке Адрианы»… Хорошо ещё, что Белла своей выходкой не дала мне сорваться и разнести таверну при мысли о том, сколько времени я мучилась напрасно из-за двух тевинтерских придурков: одна отомстила посмертно, другой увидел, не так понял и смолчал. Ерунду какую-то пробормотал и исчез. А сегодня эту ерунду объяснил и снова исчез… Хватит! Пора прижать «лириумного призрака» и… расспросить поподробнее как минимум. Долго, вдумчиво, неторопливо и на сей раз без свидетелей, даже призрачных.

…Лишь в последний месяц мы с Фенрисом стали общаться почти по-прежнему, так, словно не было той ночи. Первые недели после его поспешного бегства я ждала, что эльф всё обдумает и вернётся. А он заперся в особняке и никого не впускал. Пил в полном одиночестве, даже подосланного мной Варрика грубо выставил. Выходил лишь на рынок, чтобы купить еды и дров. Когда у него закончились деньги, он опять начал появляться в «Висельнике». Сутки напролёт играл. И пил. И играл. И однажды проигрался так крупно, что пришлось ему встряхнуться и вспомнить, в какой именно комнате особняка ржавеет его меч… Постепенно он возобновил общение с нами и стал почти прежним. А однажды я пришла к нему в особняк с разговором, но столкнулась в дверях с выходящей Беллой. Она мне подмигнула лукаво и ушла. А я постояла-постояла перед закрытой дверью, развернулась и отправилась восвояси, так и не постучав. Ах так! Маги, значит, это зло, а пираты, выходит, добро? Назло эльфу я приналегла на магию. Злость и упорство — великолепные учителя. Я многого достигла за это время, едва ли не больше, чем за десять лет до этого. А уж похудела так, что пришлось перешивать платья, и Белла наконец-то перестала их у меня заимствовать, потому как размерчик стал неподходящим. А в последнее время я помогала Андерсу в его клинике и заодно училась у него целительству. И как-то незаметно мы на днях перешли от магии к поцелуям… Ещё немного, и мне стало бы всё равно, что некий остроухий лириумный красавчик «танцевал» с некоей распутной смуглявой заразой. …А «танцевал» ли? Уж Белла не страдает скромностью и о своих «победах» не молчит. Похвасталась бы обязательно. А раз она смолчала, может?.. Хм, настроение отчего-то улучшилось, и даже пиво уже кажется вкусным. И надо ж было Данариусу вмешаться именно сегодня! Кстати, пока наша «гроза морей» опять не удрала…

— Белла, мне нужна твоя «Сирена» — вместе с тобой и твоей командой. Плачу сколько хочешь. В разумных пределах, конечно.
— Сколько хочу… Щедрое предложение, — задумчиво прихлёбывая пиво, отозвалась та, не сводя с меня насмешливо-оценивающего взгляда. — Но, вообще-то, подружка, у меня уже есть одно дельце, впрочем, если ты убедишь меня и мы сойдёмся в цене…