Лошади испуганно заржали. Послышался крик кучера, карета дернулась вперед и остановилась. Лелиана отдернула занавеску и выглянула в окно, желая рассмотреть, что же случилось. Был уже поздний вечер, небо заволокло тучами, и оно казалось неестественно темным и низким.
— В чем дело? — крикнула она.
— И зачем только я решился на это, госпожа? — пробормотал в ответ кучер. — Теперь мы не выберемся отсюда живыми.
Взглянув на дорогу, девушка поняла, о чем он говорил. На тракте были порождения тьмы. Твари не спешили нападать. Они просто стояли и смотрели на Лелиану. «Сейчас они поймут, что я одна, — с тоской подумала девушка. — И тогда...» Что она могла сделать? Сражаться одной против отряда порождений тьмы? Безумие. Лелиана догадывалась, что, а вернее кто, им нужен. Лелиана посмотрела на спящего в большой плетеной корзине, завернутого в одеяла ребенка. Но отдавать сына Милен этим тварям она не собиралась.
— Ты, кажется, говорил, что превосходно правишь конями? Так гони, что есть духу!
— Госпожа...
— Пошел!
Щелкнули вожжи, кони сорвались в галоп. Кучер кричал, подгоняя скакунов. Копыта грохотали по выложенному камнем тракту.
Твари на дороге не сразу поняли, что происходит. Они не ожидали от кареты такого маневра. Когда взбесившаяся четверка коней влетела в их ряды, они бросились врассыпную. Потом уже в карету полетели стрелы. Одна вонзилась в стенку прямо над головой Лелианы, заставив ее броситься на пол.
Кони все ускоряли и ускоряли бег, казалось, еще немного и они полетят по воздуху, как птицы.
Гарлок зацепился за дверцу кареты, пытаясь забраться внутрь. Лелиана выхватила кинжал и, закрыв собой ребенка, полоснула лезвием по рукам твари. Когтистые пальцы разжались, гарлок свалился под колеса. Карета подпрыгнула, наехав на него, стала заваливаться набок, но кучер Лелианы действительно был мастером своего дела. Он сумел выровнять карету на дороге.
— Госпожа! — закричал он. — Нам не оторваться от них!
— Гони!
Лелиана сама понимала, что дело плохо. Она взяла лук, с которым не расставалась со времени войны с Архидемоном. Этот лук, изготовленный мастером-долийцем ей подарила Милен. Девушка высунулась в окно, спустила тетиву, отозвавшуюся мелодичным гудением. Смертоносная стрела вонзилась в горло одному из порождений тьмы, заставив его завалиться навзничь, захлебнувшись собственной черной кровью. За ней последовала еще одна. Еще. И еще. Лелиана выпускала стрелу за стрелой, и каждая из них находила свою жертву. Но порождений тьмы было слишком много.
Карету тряхнуло, накренило в сторону. Лелиана услышала, как заскребли по крыше когтистые лапы. Видимо, одна из тварей оказалась наверху. Послышался крик кучера, а потом девушка увидела, как его окровавленное тело было сброшено вниз. Лошади продолжали нестись вперед, карета подскакивала на камнях тракта. Лелиана понимала, что сейчас задние скакуны запутаются в брошенных вожжах, и карета перевернется, но выбраться на облучок на полном ходу, когда там ее готова встретить одна из тварей...
Послышался переливчатый свист, и позади промчавшейся кареты начало падать высокое дерево, перегораживая тракт. Следом за ним рухнуло еще одно. А со стороны леса в преследующих карету порождений тьмы полетели стрелы.
«Долийцы», — поняла Лелиана.
Кто-то ловкий и быстрый взлетел на облучок кареты, остановил несущихся вразнос лошадей.
Лелиана выглянула в окно, увидев, что твари, преследовавшие их, бегут. Дверца кареты распахнулась. Девушка приготовилась защищаться, но замерла, увидев лицо эльфа. Смуглая кожа, татуировка, темные прямые волосы, длинная челка.
— Ты в порядке, шемлен? — спросил эльф улыбаясь. — Не пострадала?
— Нет, — выдохнула Лелиана, поняв, что опасность миновала.
Эльф протянул ей руку, помогая выбраться из кареты. Девушка была немного удивлена его манерами. Такое поведение по отношению к человеку было довольно странно для долийца. Оказавшись на твердой земле, Лелиана почувствовала, как дрожат колени от пережитого страха. С ней часто бывало подобное. Она не боялась врагов, вступая с ними в бой, она смело преодолевала опасности. Страх приходил позже, когда все уже оказывалось позади.
— Мое имя Арквенон, — представился эльф. — Я предводитель этого отряда, — он кивнул на вооруженных долийцев, добивающих оставшихся порождений тьмы.
— Я Лелиана, — чуть улыбнулась девушка. — Я очень благодарна вам за свое спасение...
— Не стоит, — ответил Арквенон.
— Вы сражаетесь с порождениями тьмы? — Лелиана вскинула бровь.
— Удивлена? — усмехнулся эльф. — Мы бились с ними во время атаки на Денерим. И нам понравилось.
— Правда? — Лелиана окинула эльфийский отряд новым взглядом. — Я тоже была там.
Арквенон пристально всмотрелся в ее лицо.
— Прости, — сказал он. — Ты ведь одна из спутников Стражей? Просто...
— Для тебя все люди на одно лицо, — улыбнулась Лелиана. — Я понимаю. И не обижаюсь.
Эльф улыбнулся ей в ответ.
— Славно, — он движением головы отбросил упавшую на глаза челку. — Интересно, почему они прицепились к тебе? Ты везешь что-то ценное?
— Нет, — пожала плечами Лелиана. — Просто еду в Амарантайн с ребенком.
— Амарантайн? — переспросил Арквенон. — Наш клан направляется туда же. Быть может, тебе безопаснее будет идти с нами?
— Спасибо, — искренне ответила Лелиана. — Я буду весьма признательна вам за эту помощь.

*****

Долийские эльфы всегда жили небольшими группами из кровных родственников и путешествовали в аравелях, которые влекут галла — большие олени с ветвистыми рогами и белоснежной шерстью. Аравели в пути — прекрасное зрелище: изящные изгибы корпуса, широкие навесы, трепещущие на ветру яркие шелка с рисунками родовых знамен. Эти полотнища напоминают поднятые паруса, наверное, именно поэтому люди часто называют аравели сухопутными кораблями.
Лелиана сидела на мягких шкурах в аравеле, принадлежащем Арквенону, и качала на руках ребенка. Долийцы отнеслись к ней настороженно, но Арквенон, судя по всему, обладал в клане большой властью, и с ним не решились спорить. Впрочем, возможно, то, что люди и эльфы вместе сражались в последней войне, вместе проливали кровь и умирали, прикрывая спины друг друга, изменило их отношение друг к другу.
Начинало смеркаться, и эльфы выбрали место для ночлега. Аравели были выставлены кругом, играя роль стен. Лелиана не видела такого раньше. Она вспомнила, поход в лес Брессилиан. Клан, обитавший там, не выстраивал никаких защитных преград. Наверное, этому эльфы научились у людей.
Лелиана покормила ребенка теплым молоком, которое дала ей молодая эльфийка, и теперь сидела на траве, тихо напевая ему.
— Я чувствую в этом младенце силу.
Девушка вздрогнула, услышав голос рядом с собой. Она не заметила, как к ней приблизилась долийка. Эльфийка была высокой, худой, одетой в наряд из ткани, украшенной бахромой, и шкур. Ее лицо украшал сложный валласлин, а глаза выдавали преклонный возраст.
— Не пугайся, дитя, — улыбнулась долийка. — Я Навена — хранительница этого клана. Я рада принимать тебя у нашего очага.
— Благодарю вас, — ответила Лелиана. — Без вашей помощи нас уже не было бы в живых.
Навена склонила голову.
— Я знаю, ты бежишь в Амарантайн и тебя преследуют порождения тьмы, — продолжила рассуждать долийка. — Как я уже сказала, я чувствую в ребенке силу. И не ощущаю родства между вами. Этот младенец не твой.
Лелиана смотрела на эльфийку широко распахнув глаза. Как она могла это знать? Навена не сводила с нее пристального взгляда.
— Да, это так, — признала Лелиана.
Через некоторое время девушка поймала себя на том, что рассказывает хранительнице долийского клана о рождении Алвлена, о том, как Зевран оставил ребенка у нее, о Воронах, о своем бегстве из Орлея, о дороге в Амарантайн.
Навена сидела рядом, медленно кивала, слушая ее рассказ. Когда Лелиана замолчала, эльфийка протянула руку, коснувшись ладонью ее щеки.
— Здесь ты в безопасности, дитя, — сказала она.
— Ведь вы владеете силой? — спросила Лелиана. — Сильнейшие маги Круга Ферелдена не смогли почувствовать и следа какой-либо силы в ауре Алвлена. А вы...
— Эта сила недоступна обычным людям. Но само рождение этого ребенка необычно. Я знаю истории о том, что у Серых Стражей рождались дети. Редко, но все же. Но в этих историях Стражем был только один из родителей. А здесь оба, и мать и отец. Кроме того мать — эльфийка. И еще дух Архидемона... Этот ребенок — чудо.
— Дух Архидемона означает, что он...
— Нет, дитя, — качнула головой Навена. — Это не значит, что он несет в себе тьму, это значит, что он несет в себе силу. Когда он научится пользоваться ею, он будет величайшим магом, как среди людей, так и среди эльфов.
— Почему же порождения тьмы преследую нас?
— Они чувствуют его силу. В этой силе есть след, оставленный духом Архидемона. Я тоже ощущаю его. Он притягивает их.
— Надеюсь, что мы больше не встретим их до Амарантайна.
— Все буде хорошо, дитя, — шепнула Навена, погладив девушку по рыжим волосам. — Отдыхай и не волнуйся ни о чем.
Лелиана кивнула и, прижав к груди ребенка, скрылась под пологом аравеля. Она не видела улыбки, возникшей на лице хранительницы Навены, не слышала ее шепота.
— Наконец-то мы отыскали его.