— Почему я? — напрямую спросила Солона.
Архитектор, в это время чертивший руны зачарования над защитными амулетами, на миг отвлекся, бесстрастно взглянул женщине в лицо и вновь вернулся к своему занятию. Мастера не любят, когда их отвлекают.
— За мной остался долг, Страж. Я всегда стараюсь выплачивать свои долги.
— Долг? — Амелл сухо усмехнулась. — Я бы убила Мать и без твоей просьбы. А то, что дала тебе уйти… Если бы мы ввязались в поединок, его исход был бы слишком неопределенным. Достаточно вспомнить тот костер.
Он чуть пожал острыми плечами.
— Если тебе не нравится эта версия, можешь думать, что с тобой у меня будет немного больше шансов на успех, чем без тебя. Дело даже не в твоей магии и умениях, Страж. Дело в твоей невероятной удачливости. Как будто сама судьба тебе благоволит, — эмиссар сделал паузу, легко завершил пасс. — После стольких провалов я стал внимательнее к таким вещам.
Счастливый амулет, ага. Кроличья лапка и золотая подкова в одном лице.
Сравнение было таким внезапно-отчетливым, что Солона не удержалась, тихо фыркнула от смеха. В словах Архитектора были резон и правда — вполне достаточные ингредиенты для доверия. По крайней мере, для нее.

Теплое древко посоха грело ладонь; Амелл почти чувствовала, как искры магии забираются под кожу, тянутся к сердцу, летят, разогреваясь, по венам. Мягко пульсировал за воротом рубахи ее собственный невзрачно-серый амулет — еще одна небольшая линия защиты от случайного удара. Магического, правда: от клинка не спасет.
Впрочем, порождение тьмы убить намного сложнее, чем обычного человека.
Они были почти готовы к походу.
Где-то на нижнем ярусе уже просыпались после долгого бездействия Элувианы. Медленно, как будто вначале нерешительно, но сейчас, спустя два дня Солона могла чувствовать тягучую чуждую пульсацию скручивающейся в спираль силы.
Потом спираль должна была ударить.
Архитектор уже заканчивал колдовать над амулетами; под его руками одна за другой оживали и гасли, затихая в ожидании, магические руны. За тем, как эмиссар работал, можно было наблюдать часами и не уставать восхищаться творениями мастера. Ощущение чужой и странно близкой силы, ощущение колоссальной мощи пьянило не хуже Зова.
Последней отозвалась огненная руна, полыхнула алым, рассыпала по лаборатории рыжие искры. Гарлок осторожно подхватил один из амулетов, протянул Солоне.
— В Черном Городе нас может ждать все, что угодно. Это должно защитить… немного.
Она молча кивнула, забрала неприметный кулон. Он был тяжелым и горячим, словно только что вынутым из горна.
Несколько секунда Амелл молча смотрела, как Архитектор надевает свой.
Защита от неизвестности? Ерунда. Не бывает такой защиты.
Интересно, он действительно верит в фактор удачи?
— Спасибо, — негромко произнесла женщина; эмиссар удивленно повернулся к ней, и она неловко передернула плечами. — Чем бы ты там ни руководствовался… ты спас мне жизнь.
И дал цель, за которую можно сражаться.
— Пожалуйста, — ровно ответил Архитектор.
Амелл кивнула. Развернулась, направилась к двери; здесь работа была закончена, и у них оставалось еще несколько часов на отдых, пока окончательно не проснулись Элувианы. Не слишком хорошо — ожидание неизвестности зачастую выматывает сильнее любого боя — но рисковать и торопиться не следовало.
Слишком много стояло на кону.
— Страж, — тихий голос догнал ее уже на пороге. — Я хочу рассказать тебе… если ты захочешь слушать.
Пальцы скользнули по массивной ручке двери.
Хочет ли она слушать?
— Говори, — попросила Амелл.
Архитектор не смотрел на нее. В его глазах дробилось и рвалось отражение дрожавшего рядом огонька свечи — все силы и концентрация эмиссара ушли на зачарование, так что пришлось обходиться не магическим пламенем.
Рыжий и алый.
— Ута, — глухо произнес Архитектор. — Ты не стала спрашивать сама, Страж. Я… благодарен. Но ты имеешь право знать.
Солона тоже смотрела на огонь.
— Она погибла?
— Я совершил ошибку, — ровно-бесстрастно признал гарлок; горечь в голосе практически не ощутима. — Мы попались одному из отрядов наемников. Люди… Но их было много, слишком много. Шансов почти не было. Ута сказала мне уходить… Сама осталась.
Хорошо, что теперь свет не режет глаз.
— И ты ушел? — спокойно спросила Амелл. Спокойно-безэмоционально, словно бы в ответ на его собственный тон.
Он неловко передернул плечами.
— Да, — получилось непривычно глухо. — Я единственный, у кого есть нужные знания, чтобы прекратить Мор. С моей смертью все будет потеряно. Этого нельзя было допустить. Ута выиграла мне время… Спасла мою жизнь ценой своей. Я почувствовал, когда…
Его голос сбился, замолчал. Солона ждала.
Свеча понемногу прогорала.
— Я поступил неправильно? — наконец негромко спросил Архитектор. Повернулся к Амелл, взглянул ей в глаза — обреченность-усталость-вина. — Скажи, Страж, я поступил неправильно? Я должен был остаться?
Она не могла солгать. Не теперь.
— Правильно.
«Правильно», — так сказала она и на Собрании Земель, защищая и оправдывая Логейна Мак Тира, бросившего своего короля, но вытащившего, спасшего из окружения порождений тьмы огрызок армии. Правильно, потому что нам всем приходится жертвовать. Правильно, потому что каждый знает, на что идет.
Но только это все равно каждый раз тяжело.
— Это было логично, — тихо отозвался гарлок. — Разумно. Но… люди, верхние, слишком часто поступают не по велению разума. Ута всегда доверяла мне. Сейчас мне кажется, что я не должен был оставлять ее. Чем бы это ни обернулось.
Она понимает. Она, Серый Страж, Солона Амелл, которой в жизни порой доводилось и обманывать, и предавать во имя высшей цели, во имя железного долга, прекрасно понимает, что Архитектор имеет в виду.
Кивнуть, осторожно протянуть руку, неуверенно коснуться острого плеча.
— Ее смерть не будет напрасной.
Он вздрогнул, но не отшатнулся; несколько секунд стоял неподвижно, скрестив на груди тонкие руки. Потом чуть наклонил голову — Амелл поняла мгновенно, отступила, вернувшись на прежнюю «безопасную» дистанцию.
Голос Архитектора не оставлял места сомнениям.
— Нет. Не будет.
Солона на миг прикрыла глаза, безмолвно соглашаясь. Потом повернулась, нащупала ручку двери. Тяжелая створка дрогнула, приоткрываясь, пропуская в лабораторию воздух. После всех их экспериментов и зачарований в небольшой комнате было практически нечем дышать.
Замерла на пороге, не удержалась, глухо спросила:
— А Серанни… тоже?
— Она ушла сама, — безэмоционально отозвался Архитектор. — Едва ли не сразу после смерти Матери. Я не стал останавливать. Не знаю, где она сейчас.
Амелл кивнула. Толкнула дверь, вышла.
Там, снаружи, запрокинула голову, вглядываясь-вслушиваясь-внюхиваясь в парящие у сводов тейга ярко-лазурные огоньки; проследила взглядом их извилистые блики на серебристых краплениях стен и редких выступающих кристаллах.
Ничего не будет напрасно. Только не в этот раз.


— Я не знаю, как это случится, — буднично сообщил Архитектор, осторожно сбрасывая с первого Элувиана защитную ткань. Зеркальная поверхность шла редкими волнами, как будто это было нечто живое. — Скорее всего, нас просто затянет в портал. А может, и нет.
Магия вокруг дрожала не то от нетерпения, не то от раздражения. Концентрация силы в воздухе была настолько большой, что Амелл невольно сжимала руки в кулаки и покусывала губу: подобное буйство стихий не вызывало у магессы никаких приятных ощущений, кроме очень-очень настойчивого желания поскорее вернуть все в норму.
«Уже скоро», — сказали глаза Архитектора.
Соберись, Солона. Уже скоро.
А что произойдет после того, как откроется ожидаемый портал, не в силах предсказать даже ясновидящие Круга.
Но что-то должно произойти. В этом женщина почему-то не сомневалась.
— Это уже портал? — она перевела взгляд на лиловую поверхность Элувиана. Когда-то в таком же исчезла и Морриган, запретив ей следовать за собой. — Только представь… мы могли бы просто сделать шаг и узнать…
Эмиссар обернулся, в белесых глазах отразились искры того самого погребального костра. И лазурная изменчивость Тени.
— Думаешь, я бы не хотел этого? — тихо спросил он. Встряхнул головой, шагнул ко второму Элувиану. — Но этот портал не ведет в Черный Город, в этом я уверен. И я не могу рисковать… пока что не могу. Скорее всего, у нас будет лишь один шанс, Страж.
Очень обнадеживающе.
— Солона, — буркнула женщина, наблюдая, как серой волной падает на землю вторая тряпка, обнажая лиловую бездну. — Значит, придется вернуться, как все закончим, потому что лично я не собираюсь второй раз упустить подобный случай. И потом у меня еще найдется, что сказать моей дорогой Морриган.
Архитектор коротко оскалился в усмешке, на секунду обнажив нечеловечески острые клыки. Шагнул ближе к Амелл, торопливо, времени терять было нельзя: они оба чувствовали, как уже начинала раскручиваться в воронку колоссальная мощь.
Еще больше усиливая одна другую.
— Ближе! — выдохнула Солона; ей казалось, что в небольшом гроте гуляет самый настоящий ураган, и приходилось кричать, чтобы второй мог услышать. — Надо стоять ближе, чтобы нас не раскидало по разным местам!
Они стояли совсем близко, едва удерживаясь на ногах; ветер рвал одежду и плетьми хлестал по лицу. Лиловая поверхность зеркал выгибалась и почти бурлила — сила лилась наружу, сквозь Завесу, скручиваясь в безумно-стремительный водоворот. Это была бездна напротив бездны, и одна бездна врывалась в другую, выплескивалась из самой себя, замыкала саму себя и втекала в саму себя.
И создавала новую бездну.
Нет, не так. Новую Бездну.
Это был даже не портал. Не тот портал, который могла ожидать Солона. Это была словно прореха в самом мироздании.
Крошечная точка вначале, она стремительно росла под напором двух противодействующих сил; они вливались в нее, они питали ее и рвали-резали ткань пространства, грызли на клочки Завесу. И мир вокруг дрожал и переставал существовать.
Все переставало существовать.
И на какой-то безумный миг Амелл подумалось, что они с Архитектором вполне могли взять и уничтожить весь Тедас.
А потом они оказались там.
 
В нигде.
И это было слишком страшно.

— Это и есть Черный Город? — пробормотала Солона, судорожно оглядываясь. Вопрос был задан не ради ответа, скорее, просто ради того, чтобы услышать собственный голос, чтобы внести хоть какую-то определенность.
Чуть дрогнуло чужое запястье под ее пальцами: в момент перемещения она все-таки схватилась за руку Архитектора — слишком сильно-безумно бил ветер, Амелл боялась попросту не удержаться на ногах.
— Я не знаю, — так же негромко отозвался эмиссар. — Может… Может быть.
— Я представляла себе это несколько иначе, — Солона до боли в глазах вгляделась в пустоту, пытаясь увидеть хотя бы что-то. И вздрогнула от неожиданности, когда там стали медленно проявляться нерезкие силуэты. — Смотри…
Местность изменялась. Медленно, но неумолимо приобретала очертания ландшафта. Теперь они могли различить пики гор вдали, верхушки деревьев — почему-то красных, а не привычно зеленых, как в нормальном мире.
Лиловое небо над головой — отражение Элувиана.
Торопливо оглянуться — вокруг словно нехотя всплывали очертания домов и узорных башен. Вскоре уже можно было разглядеть узоры оконных решеток и лепку настенных барельефов. Под ногами ощущались выщербленные камни мостовой.
Они стояли на площади.
— Это Тень, — коротко произнес Архитектор. — Мы попали в Тень.
Вдох. Солона заставила себя стоять спокойно. Выдох.
— Мы в Черном Городе?
Но все же не хватило никакого самоконтроля, когда внезапно в тишине прозвучал чужой голос. Этот голос лился музыкой, звенел песней, и он одновременно был ярчайшим светом и живительным пламенем, вечным стремлением и самой глубокой ночью.
Он исходил отовсюду и существовал везде.
Пел в каждой нити нервов и сухожилий.
Нельзя было не узнать.
— Что такое Черный Город, Страж?
Солона ощутила, как рванулась с поводка магия Архитектора, плеснулась в стороны и бессильно рассеялась, не достигнув цели. Как неожиданным холодом обжег кожу зачарованный амулет на шее, словно из него разом ушла вся энергия.
Она завертела головой, пытаясь определить источник — источник голоса и силы, но площадь была по-прежнему пуста.
— Черный Город — это не место, — пропел зовущий. — Тень всего лишь показывает вам то, что вы сами себе представляете и хотите увидеть. Черный Город это не «что».
А «кто».
Они шагнули навстречу словно бы из пустоты; великие и древние, непостижимые и вечные. Время и пространство дрожали под их крыльями и застывали под их дыханием. Сама вечность свернулась искрами в их глазах, и поэтому невозможно было выдерживать их взгляды; почти невозможно было противостоять их воле.
Не та тварь, в которую обратился Архидемон, но его первоначальная сущность. То, каким его нашли порождения тьмы.
Впервые Солона Амелл видела истинных драконов.
Древних Богов Тевинтерской Империи.
Они были… прекрасны.

— Назад, — где-то рядом прошелестел Архитектор. — Не касайся их… Ради всего святого, Страж, только не касайся их.
Полупорождения тьмы, они все еще были разносчиками скверны.
Драконов было четверо; и первый из них — «Думат»; понимание возникло в разуме мгновенно, словно кто-то вложил его туда — чуть качнул увенчанной витыми рогами головой. Сложил крылья, чуть прищурил яркие, непривычно лилового цвета глаза.
— Здесь, в Тени, скверна не причинит нам вреда.
Архитектор встретил его взгляд.
— Мы направлялись в Черный Город, Древние. Путь был неверен?
— Верен, — черный дракон, «Зазикель», шагнул-скользнул ближе, наклонился, внимательно-насмешливо всмотрелся в лицо Солоны. — Но вам уже было сказано, Город — это не место. Город — это все мы.
Силуэт его дрогнул, расплываясь дымкой и собираясь вновь.
Перед ними стояла Флемет.