Веланна, несомненно, любила свою сестру. Даже несмотря на то, что в детстве она обмазывала её мёдом и скидывала в бурную холодную реку целых два раза. Даже несмотря на то, что Серанни ушла на Глубинные тропы вместе с говорящим эмиссаром порождений тьмы, преследующим свои собственные цели, и сошедшим с ума лет уже десять назад Стражем — гномкой-вурдалаком. Пожалуй, она могла бы простить своей сестре всё, что угодно: от горы шемленских голов под кроватью до участия в карательных походах на долийцев. В конце концов, смогла же эльфийка простить ей побег с Архитектором ради каких-то туманных ритуалов?

И Веланна постоянно говорила о Серанни. Естественно, если не обсуждала невежественность шемов. Натаниэль уже начинал считать, что его кто-то проклял: нервозная долийка умудрялась клясть во всём человечество так искусно, что Хоу каждый раз ощущал свою вину всё больше и больше. «Верно, через год-другой мне захочется услышать Зов», — думал иногда он, засыпая после очередного патруля по заброшенным гномьим тейгам или пещерам. Командор Амелл давно не составляла им компанию, «почти зачахнув за этими пыльными, скучными и путаными бумагами», как она сама и выражалась, Сигрун всё чаще шутила о мертвецах (впрочем, это было довольно-таки терпимо), а Огрен больше обременял, чем помогал. Андерс же лучника просто-напросто раздражал своим совершенно дурацким чувством юмора.

Но о сестре Веланна говорила чаще. Намного чаще. В первое время Натаниэль её вежливо слушал, потом пытался пропускать всю болтовню долийки мимо ушей, пока не понял, что медленно, но верно начинает сходить с ума. И то, что ему вместо ворчащих порождений тьмы снится разговаривающая Веланна, — только первый звоночек. Даже то, что на эльфийке платье по фигуре с наводящим на определенные мысли декольте, сон никак не оправдывало.

— Слушай, вам с Веланной определённо нужно переспать, — заметил как-то Андерс, когда небольшой отряд Серых Стражей возвращался с недельного патрулирования окрестностей. Заметил, правда, довольно тихо: должно быть, опасался перспективы убегать от пущенного прицельно огненного шара.
— Ты что-то сказал? — Хоу переспросил, пытаясь прикрыть, отвернувшись, рвущийся наружу зевок. Слово «переспать», выдернутое из фразы целителя, ассоциировалось у него сейчас только с постелью и действительно со сном. Наличие женщины рядом воспринялось бы им с большей вероятностью, как тёплая подушка — дар Создателя.
— Я сказал, что ты на неё, — целитель «стрельнул» глазами в сторону эльфийки, — смотришь, будто кот на кошечку по марту. Вам обязательно нужно переспать. Или заняться любовью — так ведь аристократичнее звучит? Могу даже посоветовать более-менее чистую кладовку. Или ты, как отпрыск благородного семейства, пригласишь её к себе в комнату? Знаешь, я думаю, что долийские эльфийки привыкли…
— Кажется, я твоего совета не просил, — хмуро заметил Натаниэль. Мнение мага, успевшего за месяц «посетить кладовку» с половиной орлесианок, высланных в «помощь ордену», его мало интересовало. Точнее, не интересовало вовсе, но он им отчего-то постоянно и со всеми стремился поделиться.
— Ну если тебе всё равно, — задумчиво протянул Андерс, — то я буду первым.
У Хоу в тот момент было дикое, почти непреодолимое желание его послать.

К ужину, когда лучнику удалось выспаться, маг уже гордо рассекал по Башне Бдения с подлеченным синяком под глазом и выбившимися из неряшливого хвоста прядями, явно подпалёнными мастерским заклинанием.

— И как, чьи шары больше? — поинтересовался Натаниэль, с удовольствием приступив к трапезе. — Похоже, для тебя она была слишком горяча.
— Скорее, я для неё оказался слишком хорош, — отмахнулся целитель.
— Слушайте, если вы не перестанете обсуждать свои похождения при мне, то кто-то обязательно отправится помогать мне же с очередными жалобами баннов, — Амелл, скрывшись чуть ли не вся за тарелками и книгами, выбралась за пределы своего кабинета впервые за две недели и теперь жаждала привлечь хоть кого-нибудь себе в помощь. Прямо попросить командору мешала гордость, потому она мелочно искала к чему бы придраться. — Стоп. А мою личную жизнь вы, случаем, тут не обсуждаете?
— Ммм… Солона, твою личную жизнь обсуждает время от времени весь Ферелден. Особенно в связи с новыми убийствами в Антиве.
— Нат, ну ты же знаешь, что я тебе скажу, да?..
— Хорошо, командор, я помогу вам сегодня с письмами, — устало пробормотал Хоу. Андерс победно заржал в тарелку.

В этот вечер Натаниэль отрубился далеко за полночь, уткнувшись благородным носом в пятнадцатую просьбу разобраться со внезапно появившейся шайкой разбойников на дороге. И очень удивился, когда его никто не поднял на ноги с рассветом: по крайней мере, он не исключал возможности, что Амелл, заскучавшая в Башне, сорвётся в бой при первой подвернувшейся возможности. Так как надолго её из обители Стражей не отпускал сенешаль, это был просто подарок самой Андрасте.

Ближе к полудню — Солона явно пребывала в очень хорошем расположении духа, думал Натаниэль — ему приснилась Веланна. Правда, почему-то не болтающая о сестре или о шемах, а смущённо прикусившая губу, с растрёпанными волосами и чёлкой, закрывающей голубые глаза. К его счастью, в момент, когда он попытался опустить взгляд, в кабинет влетела командор, и видение растаяло.

Тем не менее это не помешало лучнику проходить весь день в дурном настроении.

Уже в лазарете, после вылазки «на волю» за разбойниками, Веланна вновь начала свой привычный разговор о сестре и о шемах. Сегодня две главные темы переплетались одна с другой, пока эльфийка пыталась залечить колотую, но неглубокую рану. От усердия она закусывала губу точно так же, как и во сне. И время от времени зло сверкала глазами.

Андерс беззастенчиво сопел за перегородкой.

— Всё ещё пытаетесь убить меня взглядом, миледи? — после пяти минут попыток и поутихшей боли в боку поинтересовался Хоу у внезапно замолчавшей долийки.
— Это твоё «миледи» звучит настолько по-людски… — Веланна протянула это задумчиво, но руки её ощутимо дрогнули, и вместо целебного потока с пальцев сорвалось слабое электричество.
— Это знак уважения. По-твоему, быть почтительным — это «по-людски»?
— По-моему, ты просто издеваешься.

Эльфийка, вновь нахмурившись, наконец-то сумела превратить рану в еле заметную царапину и теперь, растрепав собранные в причёску волосы, кружила по пустующему лазарету, недовольно ворча себе что-то под нос о нерадивом маге-балагуре, прячущем специально целебные настойки и мази. Выглядела она… соблазнительно.

— Я считаю, что ты красива и достойна уважения, — Натаниэль улыбнулся. — Потому и обращаюсь к тебе «миледи».
Она лишь сильнее сжала губы и аккуратно открутила крышку с банки, покрытой пятнами непонятного происхождения, когда всё же смогла отыскать её. Мужчина тихо вздохнул: похоже, смущать её было не самой лучшей из всех идей.
— Ну… — рука женщины, смазывавшая покрасневшую кожу, вновь дрогнула. — Словом, перестань.

Молчание продлилось долго.

— Почему? — спросил Хоу, натягивая через голову рубашку. За случайное ранение теперь можно было не беспокоиться. — Тебя не устраивает то, что я говорю правду? Тебе больше понравилось, если бы я соврал, миледи?
— В смысле? — Веланна встрепенулась. — Это очередная шемленская уловка? Или ты всё-таки надо мной издеваешься?
— Ни в коем случае, — примирительно кивнул Натаниэль, чуть наклонившись вперёд. — И хватит уже говорить о шемах.

Эльфийка не отстранилась и в первые несколько секунд даже порывисто ответила на незапланированный поцелуй. Но как только лучник попытался её обнять, будто очнулась, отскочила, вспыхнула и, пробормотав что-то невразумительное, выбежала из лазарета.
Через пару мгновений раздался истеричный хохот Андерса из-за ширмы.

Через неделю их снова отправили в патруль: его, Сигрун, Андерса и Веланну. На этот раз эльфийка почти не разговаривала. Зато шла или сидела совсем рядом и сжимала иногда его руку своей.

— Знаешь, твоя сестра обязательно найдётся, — Хоу действительно довольно улыбнулся. — Мы её обязательно найдём.

Искры от разведённого костра поднимались высоко и всё равно не доставали до свода в одном из тоннелей Глубинных троп. Но даже под землёй можно было ощущать себя счастливым. Натаниэль это знал.

Веланна молча сидела рядом.