Башня Круга всегда жила отдельной ото всех жизнью. Ее редко касались дела государства, разве что на помощь войску отправлялся отряд боевых магов, и только. Слухи сюда доходили тоже с опозданием: почти никто из здешних одаренных обитателей не имел «снаружи» ни друзей, ни семьи, а храмовники в последнее время стали совсем угрюмыми и молчаливыми, потому редко кто из них отвечал на вопросы. Да и не интересовались маги, живущие здесь, тем, что происходило за пределами стен: это был другой мир, который не хотел принимать их, сгоняя, словно скот, в один хлев, а тех же, кто отказывался следовать за церковным орденом, либо волочили силой, либо убивали. Да и чародеи, выросшие в неволе, взрослых отступников побаивались, считая каждого и малефикаром, и убийцей, и еще только Создатель ведает кем.

Амелл принималась в Башне если не отступницей, то уж точно кем-то вроде нее. В конце концов, под три пункта, по которым обычные люди вычисляли магов, а маги — ведьм и чародеев из лесов, она подходила идеально. Естественно, что и дети, и взрослые общения с ней избегали, боясь накликать на себя беду, а храмовники, увидев в коридоре или библиотеке, тихо скрипели зубами, не в силах что-то поделать. Все-таки она находилась под защитой Серых Стражей, потому просто так усмирить ее было нельзя, о чем втайне наверняка мечтал рыцарь-командор Грегор, все еще пребывающий на своем посту и подбивающий на это своих подчиненных.

Но от «милых случайностей» это не спасало. Только прибывшие, еще горячие воины прекрасно знали, что открыто отомстить магесса, пусть и Героиня Ферелдена, им не сможет, и, видно, думали, что на какие-то выдумки она просто-напросто не решится. Они завели между собой, на их взгляд, веселую игру: от кого дальше отлетит девушка, если ее, как бы не заметив, сшибить в коридоре. Открыто воевать действительно было глупо, потому Амелл пока что выжидала, накапливая день за днем злость и шишки, чтобы потом отыграться на всех сильно и сразу. Несмотря на то, что месть придется подать холодной, она, как обычно, намеревалась сделать все со свойственным ей одной размахом.

Естественно, что новости до нее доходили тоже поздно, если доходили вообще. О том, что творится в мире, она узнавала из писем, караульным у тяжелых входных дверей, как когда-то, не надоедала расспросами и не особенно интересовалась редкими путниками, что решили зачаровать оружие или пожаловали, чтобы передать что-то или Ирвингу (старик в последнее время начал сдавать, и ей, как бывшей лучшей ученице, его бывало жаль), или Грегору. Они, впрочем, о нелюдимой Героине Ферелдена, мелькающей светлым призраком в коридорах, тоже не часто спрашивали и знакомиться не спешили.

В этот раз все было так же.

Не ожидая ничего плохого, Амелл спускалась по лестнице, перепрыгивая через ступени, и прижимала к груди увесистый справочник по ядовитым растениям. Из книги торчали исписанные листы и одно куцее перо, благо раздобыть чернила возможно было и в библиотеке, куда она и направлялась. Честно говоря, девушка никогда не питала ни к целебным настоям, ни, собственно, к ядам никаких положительных чувств. «Знания ради знаний. И кто придумал такую ерунду?» — ворчала когда-то она, выливая очередную, на этот раз темно-фиолетовую, жидкость, что, по идее, должна была стать, чуть-чуть остыв, мазью от незначительных царапин серого цвета. Но заняться было категорически нечем: магессу не допускали даже помогать сортировать травы.

— Ты Амелл?

Нечто с острыми ушами, бледно-голубыми глазами и копной светло-рыжих волос выглядело чуть удивленно и ошарашенно, будто не ожидало от себя такой наглости — спросить что-то у нее. Честно говоря, и сама девушка ничего подобного не ждала: Башня существовала отдельно, она — отдельно, и это обе стороны кое-как устраивало. Амелл не требовала всеобщей любви, а остальные — защиты собственных задниц. Обмен был вполне себе равноценным.

— Да, я, — тихо отозвалась магесса, по привычке чуть чесанув затылок.

При ближайшем рассмотрении «нечто» оказалось симпатичной эльфийкой, достающей не отличающейся ростом магессе только до подбородка. Но, несмотря на это, выглядела она старше, да и грудь у нее была больше… Обычно эльфийские женщины формами не отличались (разве что тела долиек, накачанные, не лишенные поистине женских изгибов, выглядели эстетически красиво), но даже из этого правила нашлось исключение. «Спасибо тебе, Создатель, за столь несуразное тело! Менестрелям явно придется проявить фантазию, чтобы превратить меня в красавицу!» — недовольно, даже чуть обиженно подумала она, как-то обреченно, больше из вежливости улыбнувшись.

— Вас просил зайти к себе Старший чародей Ирвинг, — пролепетав это, эльфийка скрылась из виду, сбежав быстро по ступеням вниз.
— С этого обычно все неприятности и начинаются, — раздраженно проворчала Амелл, припоминая все разы, когда официальные разговоры с наставником заканчивались плохо. К сожалению, они так заканчивались всегда — ни одного удачного случая на ум не приходило, и ехидна-память услужливо подсовывала встречу с Дунканом и все то, что произошло после.

«Эй, Йован, зря ты тогда так сглупил, зря! Сидел бы сейчас, наверное, где-нибудь в углу и читал бы себе книжки! Ты бы и восстание пережил, и все остальное… А сейчас бродишь незнамо где, если еще бродишь», — она грустно улыбнулась. Вскоре после возвращения в Круг друг снова сбежал, окончательно затерявшись среди жителей Ферелдена, может, даже Тедаса. Йован мог податься в Тевинтер, а мог гнить где-нибудь в земле. Бурное воображение рисовало почему-то именно последний исход.

Пришлось снова подниматься по лестнице. Все-таки скакать, пропуская разной высоты ступени, было куда легче. Чародейка, преодолев всего один пролет, запыхалась. Сказывался и почти что сидячий образ жизни в последние три месяца, и старые, только-только затянувшиеся раны, которые она приехала сюда залечивать, вырвавшись подальше от Серых Стражей и круговорота не отступающих порождений тьмы, лезущих из-под земли. Но остановиться она себе не позволила то ли из-за упрямства, то ли из-за уязвленной гордости, пока не вышла в пустынный коридор. Храмовники, стоящие на постах перед дверьми, казались просто неодушевленными доспехами. Дальше, чуть отдышавшись, путь был пройден за несколько минут; задумавшись и немного поблуждав среди одинаковых спален, Амелл все же отыскала нужный проем и постучала по стенке, привлекая к себе внимание.

— Вы хотели меня видеть?
— Да, проходи, девочка, — Ирвинг, приглашая, махнул рукой куда-то в пространство и снова отвернулся. Магесса же слабо улыбнулась: приятно, когда для кого-то ты, несмотря ни на что, остаешься той же несмышленой девчонкой. Раньше это дико раздражало, как и любого человека, которого редко воспринимали всерьез, но теперь она радовалась даже таким мелочам. Слишком уж резко все стали прислушиваться к ее словам и часто воспринимать их как приказы, непреложную истину.
 
В кабинете, как и когда-то, кроме нее и Первого чародея присутствовали еще двое. Командора Грегора девушка узнала сразу, даже в шлеме, который он, впрочем, тут же снял. Храмовник как-то подозрительно хмурился, вглядываясь в лист — скорее всего, письмо, и согласно, хоть и обреченно кивал. Впрочем, мужчину она видела и так часто, потому сразу же перевела взгляд на другого гостя. Его лицо скрывал темный капюшон, да и стоял он спиной, но что-то в осанке было неуловимо знакомое. С длинного плаща пришельца на каменный пол натекла уже внушительная лужа.

— Это правда? — недоверчиво поинтересовался рыцарь-командор, откладывая письмо в сторону. Но, видимо, поймав взгляд незнакомца, исправился. — Насколько достоверна информация?
— Насколько возможно в этой стране. Королева уже подписала приказ. И Владычица Церкви тоже, — чуть нагло ответил гость, наконец скидывая капюшон. Смуглая кожа, светлые волосы, заостренные уши, татуировка, которую удалось разглядеть, стоило ему немного повернулся…

«Вот хвастун!» — усмехнувшись, подумала Амелл, подавляя в себе дикое желание повиснуть на эльфе прямо здесь. Зевран ничуть не изменился — все тот же наемник, даже улыбается вызывающе так же, испытывая терпение нервного Грегора.

— И Леди Анора думает, что это разумное решение?
— Мы с королевой не так близки, но, полагаю, другого выхода, чтобы избежать восстания, просто нет. По крайней мере она хочет избежать большого кровопролития, не поднимать вокруг этой истории шума, — хмыкнул антиванец. Похоже, здесь он никого не опасался, а гнев Грегора его бы от души повеселил, но не заставил бы даже вести себя хоть немного сдержанней. — Тем более все уже решено. Вам лишь нужно повиноваться.
— Хорошо. Раз Владычица Церкви это одобрила, то я снаряжу небольшой отряд храмовников. А ты, Ирвинг? Я слышал, что Амелл сильно пострадала, когда порождения тьмы пытались взять Амарантайн, — храмовник, скрипнув зубами, коротко взглянул на девушку и тут же отвернулся. Похоже, повиноваться кому бы то ни было он просто отвык.
— Думаю, ее раны уже достаточно затянулись. Не стоит волноваться. Девочка уже засиделась в Башне, раз взялась за справочники и растения, — улыбнулся чародей.

Амелл безразлично пожала плечами, ожидая, что ей разъяснят ситуацию или хотя бы посветят в некоторые детали. Но нет. Ирвинг и Грегор принялись обсуждать что-то совсем отстраненное, а Зевран забавлялся с кинжалом и стрелял глазами в сторону открытой двери, где изредка, но проходил кто-то. Судя по всему, мимо кабинета бродили молоденькие симпатичные девушки, раз наемник так заинтересовался.

— К-хм, — магесса кашлянула. — Может, стоит и мне что-нибудь объяснить? Или я могу ни о чем не волноваться и вернуться к изучению ядовитых растений?
— Конечно-конечно, Амелл, — рассеянно улыбнулся Ирвинг. — Господин Араннай, вы же не против все еще раз повторить? Как раз, девочка, проводишь нашего гостя до спален.
— С удовольствием, — ухмыльнулся эльф, девушка лишь кивнула. Предчувствия были самые поганые.


— Я тебе говорила, что меня жутко раздражают жующие собеседники? — ехидно поинтересовалась Амелл, мгновенно распластавшись на гостевой кровати. В отличие от коек магов, она была куда шире, да и мягче, так что, сравнивая их, последнюю можно было прозвать королевской. Насколько знала магесса, такая роскошь полагалась лишь странникам, постучавшимся в стены Башни. Храмовники тоже вынуждены были ворочаться на почти каменных постелях, и воспоминания об их телосложении (магом ведь не нужно размахивать кулаками направо и налево) вызывали из глубин подсознания какое-то мстительное и злое удовлетворение.
— Может быть. Или ты хочешь, чтобы я просто поделился? — ухмыльнувшись, Зевран отправил последний кусок куцего бутерброда себе в рот. Делиться сразу же стало нечем.
— Я хочу узнать, что еще за «гениальная» идея возникла у королевы. Несмотря на мудрое правление, ее методы иногда бывают абсурдны. Например, новые рекруты Серые Стражей. Мало того, что орлесианцы, так еще и храмовники! Стыдно признавать, но тут я даже согласилась с Логейном: сидели бы они у себя в стране и не лезли в Амарантайн к суровым ферелденцам, — девушка раздраженно передернула плечами. — Кстати, какими судьбами ты здесь оказался, да еще и в роли королевского гонца? Неужели решил все проблемы с Воронами?
— У меня временное затишье. После нескольких громких убийств они все попрятались по собственным норам, поняв, что несколько из их лучших наемников больше не вернутся. И, боюсь, сейчас, принявшись их вновь выслеживать, я лишь привлеку к собственной персоне излишнее внимание. Меня и так в каждом городе самые смелые и безрассудные прирезать пытаются, стоит только подойти к местной таверне. Но скоро снова начнется охота, и прятаться на этот раз придется мне. Я и подумал, что неплохо было бы заручиться хоть какой-то поддержкой, — эльф ухмыльнулся и, порывшись в походном мешке, протянул магессе письмо и кинжал с резной ручкой. — Послание от ее величества королевы Аноры и подарок от меня. Ты ведь все еще собираешь разнообразные ножики?

Амелл кивнула и, не стесняясь, срезала сургучную печать и красную ленту — ненужное украшение, изрядно измявшееся в дороге, только что подаренным оружием. С резной ручкой, отполированный кинжал так и не удалось отчистить от въевшихся бурых пятен. Он долго служил своему предыдущему владельцу, но, видно, недостаточно хорошо. Ворон вряд ли бы ради нее стал разоряться, и оружие, вероятно, было взято как победный трофей. Именно такие — отобранные в бою — сувениры она и любила больше всего.

— Она действительно серьезно? — хмуро осведомилась девушка, тряхнув своей седой головой, в которой ничего не хотело укладываться.
— Это оптимальный вариант. Страна только оправилась после Мора, и никому не нужна гражданская война, которая может из-за этого начаться.
— Но зачем отправлять отряд храмовников и одного мага для подавления готовящегося восстания?
— И еще одного антиванского наемника, — напомнил Зевран. — Я поеду с вами.
— Тебе-то в это зачем ввязываться?! Конечно, если маги решат изменить все таким же способом, как и Ульдред, то ничем хорошим для них это не закончится. В Круге на этот раз объявят Право Уничтожения и вырежут всех, даже несоображающих детей, — Амелл фыркнула. — Не легче бы было просто убить заговорщиков и забыть? Для чего отправлять храмовников? В лучшем случае я с ними просто перегрызусь.
— Один из гильдмастеров укрывается вместе с ними. Антиванским Воронам отчего-то выгодно, если в Ферелдене снова будет война. А может, они хотят еще и разящими убийцами-магами обзавестись, владеющими и своей силой, и кинжалами в равной степени, — улыбнулся эльф. Что-то объяснять и рассказывать магессе ему всегда нравилось: она мало знала о мире, а он и не подозревал, что за пыльные фолианты попадали ей в руки в угрюмой библиотеке. — Королева хочет решить все дело миром, а для этого нужны представители обеих сторон, тем более что многие могут прислушаться к голосу Героини, победившей Архидемона.
— О да, здесь меня никто не слушает, маги боятся, а храмовники пытаются задавить своим… авторитетом. В прямом смысле этого выражения, — хмыкнула девушка. — Да и вряд ли сами представители церковного ордена захотят решить дело миром.
— Надеюсь, они будут более благоразумны, иначе уже мне за невыполнение приказа придется их прирезать, — сказал серьезно Зевран.

Повисло напряженное молчание. Честно говоря, Амелл не было никакого дела до храмовников, и ей было наплевать, умрут они или нет. В конце концов, за этих людей отвечает не она, они не принадлежат к Серым Стражам и вообще частенько оказываются отменными отморозками. Но чуть угрюмый тон Ворона заставил ее насторожиться: все-таки он изменился, стал более жестким и менее легкомысленным.

— Кстати, хочешь узнать, как ко мне попал этот кинжал? — уже весело поинтересовался наемник, играя с тупым ножом для бумаг, прихваченным со столика. — Я тогда был в Ривейне. О, прекрасная страна — теплый климат, вкусные вина, красивые смуглые девушки… Не сравнится, конечно, с Антивой, но все лучше Ферелдена. Тебе обязательно нужно там побывать! Правда, в портовых городах часто встречаются пираты, а в обычных — разношерстные разбойники, но тебе, как я знаю, даже стадо бронто словно комара прихлопнуть.
— Эй-эй, не увлекайся, считай, что для тебя я дала целибат, давай без лишней лести, а то я потом из вежливости век отдавать буду, — шутливо выдала магесса, помахав руками.
— Да? Я надеялся, что ты познакомишь меня поближе с той рыженькой эльфийкой. Здесь ведь все обеты безбрачия не давали? — антиванец обиженно поморщился. — Так вот, ночью там начинается настоящая жизнь! Каждый вечер танцы и музыка на главных улицах и грабежи с убийствами в переулках. Чудесная страна! И стоило мне завернуть в один из таких переулков, как я наткнулся на драку. Кажется, один парень пытался защитить девчонку от изрядно пьяного и здорового наемника. Впрочем, когда я там появился, он был уже мертв, а вот бугай…
— И ты решил помочь бедной девушке? — Амелл недоверчиво взглянула на друга. К сожалению или к счастью, он никогда не страдал, в отличие от нее, тягой к добрым поступкам. — Она хоть симпатичной была?
— Не особо. Но вот этот тип вошел во вкус, несмотря на этот самый кинжал, торчащий из плеча, и решил разделаться заодно и со мной, видимо, как со свидетелем. Так что можешь считать, что он принадлежал хорошему человеку, насколько можно судить по этому поступку. Хотя кто его знает: может, они оба девку не поделили и потому решили разобраться, — Зевран глубоко вдохнул, выдохнул, сделав паузу. — Кстати, насчет целибатов… Неужто у тебя кто-то появился? Дай угадаю, наверное, тот маг из эрловской темницы! Его же ведь обратно в Круг отправили, да?
— Эх, жаль, у тебя об этом спрашивать смысла нет, — магесса грустно вздохнула. — Он снова сбежал еще до того, как я стала командором. То ли в Тевинтер подался к свободным магам, то ли еще куда, но вестей от него нет. Может, умер уже, вляпавшись в очередную неприятность. Не сиделось ему тут спокойно… Не удивлюсь, если он до этого с Андерсом подружился и заразился от него.
— А это что за тип? Как я посмотрю, вокруг тебя вьются одни мужчины!
— О да, я популярна, но не научиться нормально целоваться мне это совсем не помешало. Четырнадцатилетние девчонки из деревень знают о серьезных отношениях больше меня, хотя я их в полтора раза старше, — Амелл сдавленно хихикнула. — Это новый рекрут Серых Стражей, маг-отступник. Представляешь, упрям, как осел: семь раз отсюда сбегал. Кстати, именно после него нас не «выгуливают» раз в неделю уже лет как пять, наверное.
— Научиться никогда не поздно, — ухмыльнулся эльф. — Так на кого Героиня Ферелдена глаз положила?
Девушка усмехнулась. Ворону она доверяла.
— На самый-самый худший вариант, который только можно представить!
— На нервного рыцаря-командора, который пытался испепелить тебя взглядом? — предположил антиванец. Магесса от неожиданности поперхнулась воздухом и закашлялась, изо всех сил пытаясь дышать, а не сдавленно смеяться. Из глаз хлынули слезы, щеки сразу же покраснели.
— Ладно, пожалуй, это не самый худший вариант, — выдавила она.
— Значит, Ирвинг, — неожиданно серьезно изрек Зевран. Правда, чуть помолчав, не выдержал и тоже захохотал.
— Смерти моей хочешь?!

Толком успокоиться они смогли только спустя несколько минут. Амелл наконец вздохнула полной грудью и поднялась с чужой постели, не потрудившись даже чуть пригладить покрывало. Наглости вести себя подобным образом ей вполне хватало.

— И не скажешь, что ты тут жизни радовалась. Лицо — будто рыдала три дня подряд, — хмыкнул Ворон.
— Не надо было так смешить. Наверное, совсем страшной стала, — усмехнулась девушка, пытаясь поправить торчащие во все стороны белесые волосы.
— Да нет, но умыться тебе не помешает, — эльф снял с ее макушки выбившееся из подушки, в которую она, собственно, «плакала», перо.
 
Со стороны двери послышались шаги и звон доспехов, и через мгновение в проеме появился Каллен.
— Амелл, правила для всех одни. Уже был отбой, — он раздраженным взглядом обвел помещение, магесса же лишь грустно улыбнулась и направилась к выходу.
— Я тебя раскусил! — на прощание победно произнес Зевран. — И не плачь больше, милая.
Амелл, обернувшись, быстро показала другу кулак, выскальзывая из комнаты вслед за храмовником.

Завтра обещало быть совсем другим.