Посреди поля, рядом с огромными булыжниками, которые наверняка были потеряны по пути в Денерим для восстановления крепостных стен из каменоломен близ Хайевера, Амелл чувствовала себя неуютно. В глухом лесу, на Глубинных тропах или в заваленных пещерах она ощущала себя уверенно и знала, откуда может напасть противник. В одном случае защитой служили огромные деревья, в другом — стены сужали возможные варианты, и все старались не поворачиваться спиной к проходам. Здесь же спрятаться было негде — только открытое пространство, промерзшая почва да костер, костер, взмывающий почти до небес с яркими светлячками-искрами. Единственным плюсом являлось то, что и потенциальные враги вряд ли бы смогли долго оставаться незамеченными.

Но магесса все равно никак не могла успокоиться и даже радовалась, что сегодняшнюю ночь придется провести без сна перед огнем. С одной стороны, здравый смысл подсказывал, что отсутствие отдыха вымотает ее, застав после, во время неожиданной стычки, если она, конечно, будет с умом растрачивать силы. С другой, тот же самый смысл упрямо твердил, что в бою с магами от нее и пользы будет немного, если храмовники решат использовать рассеивание заклятий на территории. Все-таки, как бы грустно ни было, никто еще не изобрел зелье, спасающее от вытягивания маны. А уж тех, кто плохо владел этим навыком, в ордене не водилось. Девушке вообще казалось, что их с детства науськивали, учили только этому и лишь потом — владению мечом и щитом.

— А тебе нравится твоя жизнь, Каллен? — тихо поинтересовалась Амелл, повернув голову в сторону беснующегося пламени.

Скупые поленья трещали от магического огня, чуть чадили, но прогорать не спешили, отправляя вверх все новые и новые снопы горящих искр. Чем-то они напоминали снег, только падали не в ту сторону да выделялись на фоне почти черного неба не белизной, а желтым, теплым, жизненным светом. Ночь выдалась звездная, первая за все время путешествия, несмотря на то, что вечером шел проливной дождь, и обязанность нести вахту вместе с неразговорчивым храмовником никак на довольно мирное настроение не повлияла. Тем более что он позволил завалиться на свою спину, и магесса готова была простить ему и колкие замечания, и неудачные шутки, и все, до чего мужчина только смог бы додуматься.

— Я бы не хотел быть кем-нибудь другим, если ты об этом, — храмовник подал голос спустя минуту.
— Ну я не предлагала тебе становиться сразу кем-нибудь другим. Как насчет жизненного пути? Вот, например, если бы ты не стал храмовником, то кем тогда? Если бы у тебя был выбор, если бы ты знал, к чему все это приведет, выбрал бы все равно?
— Но я же им стал, и глупо было бы считать, что еще можно что-то изменить, — Каллен пожал плечами, заставив и девушку дернуться, чтобы не сползти медленно на холодную землю. — Я считаю, что это было правильным решением. Мой взгляд на магов и их дела за несколько лет успел измениться, но это не заставило меня усомниться, что я сделал что-то не так.
— Как-то странно, что на меня ты взгляд не поменял, — пробурчала себе под нос Амелл. — Я бы, например, много всего хотела бы изменить. Если бы я тогда знала, то обязательно бы отобрала у Йована ту книгу, и он бы не испортил мне тринадцатый день рождения. Кстати, я бы занималась упорнее и делилась бы со всеми печеньем. И вообще была бы нормальным, а не озлобленным ребенком, который дергал за волосы своего единственного друга.
— Тебя волнуют такие мелочи?
— Ты о том, что я сказала тихо или громко?
— Вероятно, о том, что громко. Ваш шепот, Героиня Ферелдена, я предпочитаю игнорировать.
— А, ну тогда да. В мелочах много важного. Если бы удалось исправить все то, что я назвала, то сейчас была бы немного счастливее, — магесса смущенно улыбнулась, потерев уставшие глаза. — Из собственных серьезных поступков я бы вряд ли что изменила, потому что принимала решения обдуманно и редко о них жалею сейчас. Я бы не хотела спасти Йована, потому что он все равно бы совершил глупость — равноценную, но другую. Может, из всего того, что произошло за последние года два, я бы хотела обрести возможность спасти Ниалла. Он… был хорошим человеком. Смелым. И мне жаль, что я не успела.
— Я думал, что ты достаточно близко общалась только с этим малефикаром, — бесстрастно произнес мужчина.
— Кажется, я слышу в вашем голосе ревность, рыцарь-капитан, — задорно выдала девушка. — Хм, прости. Наверное, это против правил?

На несколько мгновений повисла тишина. Весь отряд на удивление спал, только Араннай, вскочивший два часа назад с озаренным лицом, умчался в сторону Хоулшира, пообещав вернуться к утру. Впрочем, его никто особенно и не держал: несмотря на то, что ехали они уже давно, особенно доверительных знакомств завести не получилось.

— На самом деле я и общалась только с Йованом, — отрицать, что друг был магом крови, она не стала. — Ниалл был старше меня лет на пять, занимался какими-то исследованиями и постоянно торчал в библиотеке. Так что с ним мы пересекались редко и в силу того, что характер тогда у меня был еще хуже, глупо переругивались. Меня это задевало, хотелось утереть ему нос, а его такое положение вещей забавляло. Должно быть, приятно, когда к тебе постоянно пристает какая-то маленькая девчонка, возомнившая о себе Создатель знает что, и пытается доказать свое превосходство. Ох, как же я глупо себя вела! Даже вспоминать стыдно. Хуже орлесианцев…
— Кажется, ты поминаешь выходцев из Орлея вместо порождений тьмы. Неужто они так плохи?

Разговор тек мирно и медленно, рядом с костром было в меру тепло, прислоняться к Каллену было приятно, и Амелл бы, скорее всего, легко заявила, что уже давно не чувствовала себя такой умиротворенной, наконец успокоившейся и счастливой.

— Ну те, которых я знаю, жутко безответственные весельчаки-балагуры, которые абсолютно все вначале пытаются меня споить. Когда же выясняется, что я в незнакомых компаниях предпочитаю не становиться свиньей, то они жутко расстраиваются и буквально на следующий день начинают чудить по мере своих возможностей. Если бы орлесианцы еще и мычали неразборчиво, то гарлоки приняли бы их за сородичей, — магесса говорила быстро, но эмоционально, пару раз даже неаккуратно махала руками, пытаясь что-то жестами показать собеседнику, который ее и не видел. — Жаль, что с мечами, луками, кинжалами, копьями и посохами они управляются сносно, иначе отправила бы восвояси. От умелых же соратников мне сейчас отказываться не выгодно. Ферелден хоть и проникся симпатией к ордену, но матери и отцы не спешат отправлять своих детей на службу. Глубинные тропы же, к сожалению, остаются Глубинными тропами, полными вурдалаков и прочей нечисти.
— Тебе нравится быть Серым Стражем? — поинтересовался храмовник, с горем пополам повернувшись в ее сторону.
— Думаю, да. Может, будь у меня выбор тогда — уйти с Дунканом или остаться в безопасности в Круге, я бы осталась. Но сейчас мне нравится моя жизнь. Сложно представить себя кем-то другим, ты сам говорил, — девушка заулыбалась. — Конечно, меня раздражают горы бумажек, но я ведь всегда хотела кем-то командовать. Можно сказать, что мое самолюбие это тешит. Так что потерпеть такие мелочи можно.
— Ты не тянешь на компетентного командира, уж прости.
— Так только кажется. Просто в этот раз я решила осознанно уступить пьедестал тебе. На время, — хмыкнула Амелл, — а потом я снова стану сварливым магом, отправляющим рекрутов расчищать сугробы. Ох, как же я по всем соскучилась! Вернусь и буду долго, со вкусом мстить. Не удивлюсь, если только отремонтированная стена, почти не пострадавшая во время осады, уже не существует. Ну или существует, но в моих мыслях и успокаивающих отчетах Хоу.
— Сол, а… — начал было Каллен. — Кажется, кто-то идет. Пешком. Твой Ворон, похоже, потерял своего жеребца где-то по дороге.
— Он не мой, — буркнула магесса, потирая ушибленную спину. Окончательно расслабившись, она не успела вовремя собраться после того, как храмовник резко встал, вглядываясь в темноту в стороне Хоулшира. — Мог бы, между прочим, предупредить. Больно все-таки.

От деревеньки, которую сейчас и разглядеть-то было невозможно (она и утром еле-еле виднелась на горизонте, сливаясь своими серыми крышами с таким же серым пейзажем), действительно кто-то шел, будто намеренно пытаясь привлечь к себе внимание. Понадеявшись сначала, что это простой путник — все-таки совсем рядом была главная дорога, — девушка обреченно вздохнула, заметив за спиной незнакомца в капюшоне, скрывающем и лицо, и волосы, посох. Видимо, ночью он никого не опасался, надеясь скрыться в вязкой темноте. Предполагать, какого демона его понесло к костру, она даже не стала: заведомо провальная идея, этих отступников еще понять нужно.

— Стой! — тихо, но уверенно потребовал рыцарь-командор, обнажая меч, когда путник приблизился достаточно близко, чтобы его расслышать. Нападать он не собирался (судя по всему, это был мужчина, долговязый, но худоватый или жилистый), потому сразу же остановился, подняв руки.

С пальцев мгновенно сорвался легкий разряд, когда незнакомец слишком резко дернулся, скинув капюшон, и Амелл еле успела чуть скорректировать его полет. От удивления все мысли вылетели из головы.

— Вспомнили… — растерянно пробормотала она, взъерошивая волосы, пытаясь пятерней прилизать их назад. — Ах ты проклятая подстилка эмиссара! Огрово дерьмо! Кусок орлесианского храмовника! Я испепелю тебя, идиот. Лучше спасайся, пока я до тебя не добралась!

Шипя не хуже змеи, магесса приближалась быстро и уверенно. Путник не сдвинулся с места. В этом и была его ошибка: стоило Амелл подойти достаточно близко, она немного неумело и резко выкинула маленький кулак вперед. Острые костяшки тем не менее угодили точно в глаз, и ей стоило огромных усилий, чтобы не воспользоваться нечестным приемом и не отлупить нерадивого ночного гостя по почкам.

— Сейчас я примусь за волосы. Тебе как: покороче или налысо?
— А у меня есть выбор?

Йован нисколько не изменился. По крайней мере он остался таким, как был в редклифском замке: бледным, с выступающими синими жилками на шее, с кое-где видневшимися ссадинами, в потрепанной, грязной мантии. Волосы, правда, немного отросли, и, если бы с их дружбы в Круге не произошло так много разнообразных событий, она бы обязательно опять постаралась их поджечь, чтобы мужчина собирал их в хвост. Таким он ей нравился все-таки больше — маг стал чуть самоувереннее и глядел на нее теперь серьезно, но без той неведомой жалости (то ли к себе, то ли к ней, то ли вообще ко всем), только спокойствие. Девушка передернула плечами. Желание избить друга (или уже бывшего друга?) до потери сознания, со вкусом расквитавшись сразу и за все (во время их последней встречи ее ожившие мертвецы и одержимый ребенок интересовали немного больше, потому на сладкую женскую месть момента как-то не выдалось), никуда не исчезло.

— Выбор есть всегда. По крайней мере можешь попытаться увернуться, — холодно хмыкнула магесса, больше всего на свете мечтая, чтобы Каллен принес ей посох. Обширный опыт в сражениях с самыми разными противниками подсказывал, что отбить все части тела деревянной палкой — пусть с рунами, пусть зачарованной — легче легкого. Но храмовник, к ее сожалению, если и собирался что-то делать, то пока выжидал: то ли решал, отвести отступника в Башню Круга на Усмирение или зарубить прямо здесь, то ли хотел посмотреть, чем закончится разговор. — Ладно. Чего пришел-то, революционер? Покаяться или нас на свою сторону зазвать?
— Нет, — Йован отрицательно покачал головой. — Я пришел забрать Кэйтлин.
— «Пришел попросить, чтобы мы позволили ее забрать» или «заберу, несмотря ни на что»? — Амелл прищурилась. — В любом случае, девочка останется с нами. Среди восстания ей делать нечего. Хватит и того, что она не так давно потеряла родителей.
— Это были ее опекуны. Не родители. Скорее всего, она сама же и спровоцировала их смерть. Я ведь прав? Она смышленая девочка. Кэйтлин — важнейшая часть всего восстания, которое все равно будет. Вам его не остановить.
— Помнится, кто-то мне заявлял, что вчетвером вычистить Башню от одержимых невозможно, что это верная смерть. Но, как видишь, я все еще жива и здорова, — пробурчала девушка, сложив руки на груди. Так и дышалось легче, и разговаривать было проще, не разбавляя речь обильными ругательствами. — Зачем ты вообще все это рассказываешь? Я ведь вижу, ты веришь в то, что говорят там. И ты понимаешь, что тебя использовали, как пушечное мясо.
— Мне не нравится способ, которым они хотят добиться желаемого, — пожал плечами Йован. — Хотя, не буду врать, способ действенный. Эта девочка — почти что бомба. Чем-то ее случай напоминает Коннора.
— Сильная связь с Тенью? — нахмурившись, удивленно спросила магесса.

Мужчина сдержанно кивнул.

— Тогда понятно, почему у нее выходят такие слабые заклятья… — задумчиво протянула Амелл.

Она и до этого подозревала в Кэйтлин нечто подобное. Девочка слишком много спала для подвижного подростка, ела мало и не могла наморозить даже ведерко льда. В ее возрасте, только научившись, сама командор могла сотворить за час ледяную громадину с человека в высоту, что, честно говоря, особенно не отличалось от средних результатов других учеников. Но предполагать, что в девчонке дремлет настолько непредсказуемая способность…

— Мы хотели отправить ее в Круг, чтобы…
— Она прорвала Завесу, пока ее не успели усмирить?! Идиоты… — девушка снова почесала затылок. — С вами есть обычный человек, высококлассный наемник из Антивы?
— Да. Теранс. Но он один.
— Отлично. Просто отлично. Ты идиот, дружище, — пробормотала она. — А теперь иди. Делай, что хочешь и как хочешь. Но только хватит вляпываться в неприятности. Почему бы тебе не найти нормальную девушку, не жениться, а? Обзавелся бы уже давно двумя детишками, учил бы их читать… Но нет, тебя тянет на приключения. Вали на все четыре стороны. Или тебе ускорения придать? Ты же знаешь, я могу. Только посох найду, и мало не покажется.
— Спасибо, Солона. Надеюсь, что до встречи, — маг миролюбиво улыбнулся и, развернувшись, направился в сторону дороги на Денерим. Амелл облегченно вздохнула. Кажется, он принял хоть одно верное самостоятельное решение.


— Ты его отпустила!

Раньше Амелл думала, что самым страшным в ее жизни была Мать — все-таки Архидемон являлся, по сути, драконом, пусть и большим, а с ними ей приходилось сталкиваться и до битвы в Денериме. Противная, мерзкая, огромная, жирная, с десятком щупалец… В восторг от истеричной матки пришел только Огрен, втихую приложившись в одном из тоннелей к крепкой браге. Благо на боевые способности едкий алкоголь нисколько не повлиял, но бредил он почти всю дорогу. Выяснить, от чего именно — то ли от потери крови, то ли от неизвестного спиртного, которое воин сам же, похоже, и варил ночами, не удалось даже Андерсу. Целитель четверть часа не знал, с какой стороны вообще подойти к боевому товарищу: от него за несколько метров несло мочой. Опять же, выяснять, виновата ли в этом брага или слизь матки, никто не рискнул. Магессе и в голову прийти не могло, что Каллен, когда-то заикающийся, стоило ей с ним попытаться заговорить, окажется в гневе таким пугающим. Если бы не врожденная наглость, самомнение и скверный характер, она бы давно спряталась где-нибудь, влезла бы даже в палатку к Алане, лишь бы не попасть под раздачу храмовника, злого, словно все демоны Тени, у которых отобрали удобные тела, вместилища.

— Ты его отпустила!
— Я и в первый, и во второй, и в третий раз расслышала тебя хорошо, — нервно пробормотала девушка, отступая поближе к костру. — Десять раз можно было не повторять. Или ты меня за кого держишь?!

Лучшая защита — нападение. По крайней мере, если Амелл попадала в ситуацию, в которой она была полностью виновата, и совершенно не знала, как выйти сухой, ей не приходило ничего в голову лучше, чем самой разозлиться и «навешать» на оппонента все смертные грехи по совершенно надуманной причине. Сейчас это вышло скорее по привычке, но тем не менее меньше запала от этого не стало.

— Я держу тебя за сошедшую с ума отступницу! Зачем ты позволила ему уйти?! Он ведь вернется, но уже не один, а с десятком-другим магов!
— Ты, кажется, и слова поперек не сказал! — прошипела девушка, раскрасневшись и уперев руки в бока. — Я знаю Йована, он мой друг. И моя участь, похоже, каждый раз давать ему шанс исправиться. И это лучше, что он учудил в прошлый раз! Он к ним не вернется. В конце концов, он никого не убил, не напал, не угрожал. Помог нам! По крайней мере, мы теперь знаем, что на правильном пути. И вообще что тебе помешало оттолкнуть меня и зарубить его, отступника?!

Над серыми крышами Хоулшира вдалеке небо начинало светлеть. Звезды поблекли, луна укатилась куда-то в сторону, костер стал совсем низким.

— Ему, наверное, тебя не хватает, — глубоко вздохнув, сказал Каллен, спокойно устроившись около пламени.
— Я как муха. К моему жужжанию привыкаешь. Правда, сначала оно бесит. Жутко-жутко бесит, — магесса осталась стоять. — А серьезно… если бы он чувствовал, что нуждается во мне как в друге или хорошей знакомой, да и вообще как в ком-нибудь, то пришел бы раньше.

Замолчали надолго. Амелл попыталась сосчитать искры, выстреливающие из тухнущего кострища, но на двух сотнях окончательно сбилась и перешла на камни поблизости. Огромных булыжников оказалось всего шесть штук, более мелких, считая и ограждения для огня, нашлось пятьдесят пять, совсем крохотных, насколько хватило зрения, — около трехсот.

— О чем думаешь? — поинтересовался окончательно остывший храмовник.
— О том дураке, что вез так неаккуратно камни. Хотя, конечно, не его же деньги тратились! Найти бы его, да только поздновато уже требовать компенсацию. Но это было бы справедливо!
— И правда как муха, Сол.
— Что? — недоуменно переспросила магесса. — А… Неужели я такая некрасивая? И руки у меня на эти маленькие мерзкие лапки похожи, да?
— Может, перестанешь коверкать мои слова? — Каллен нахмурился. — Нормальные у тебя руки. Только бледные и слабые. Как ты свой посох-то удерживаешь?
— Я еще и по скалам лазать умею! — сразу же добавила она. — Эх, а я-то ожидала какого-нибудь стоящего комплимента, рыцарь-капитан. Сказал бы, что ли, что я великолепный и умелый маг, потешил бы мое самолюбие. С женщинами тебя общаться учил явно командор Грегор.
— Хм… Ты самая незабываемая девушка в моей жизни.
— О да, меня трудно забыть, — довольно хмыкнула Амелл.
— Вообще невозможно, — тихо пробормотал храмовник, чуть приблизившись. Она уже успела улечься рядом, растянувшись на собственном плаще, выуженном из походного мешка. Положение казалось двусмысленным. Мужчина, нагнувшийся почти вплотную к женщине…

Девушка тихо вздохнула. Внезапно очень захотелось поверить в то, что мечты сбываются, в то, что и у ее истории безответной любви будет счастливое или хотя бы стоящее окончание.

Теплое дыхание приятно защекотало щеку, она приподнялась на локте, уже почти прикоснувшись губами к его щеке, но…

— Я выяснил, где они скрываются!

«Огр тебя обосри, Зевран, какого хрена ты вернулся именно сейчас? Почему?..»

— Ну и как же тебе это удалось, о великий Ворон? — ехидно выдала девушка, все же сев. Эльф лишь самодовольно улыбнулся: если он и подозревал, что испортил кому-то раннее утро, то мастерски делал вид ничего не знающего прохожего.

Блондин выглядел потрепанным, но радостным, подобно маленькому ребенку, которому родители-фермеры дали за хорошее поведение конфету. Ему только не хватало подпрыгнуть и пуститься в пляс, разбудить Алану и заставить ее составлять ему компанию.

— Потряс, кого надо. Пьяные люди несколько сговорчивее.
— Ясно. Иди спать тогда, — Амелл доброжелательно улыбнулась, только после намного тише себе под нос добавив: — Чтоб тебя демоны во сне своими сексуальными фантазиями доставали. И показывали все их. Одновременно.